ФЕЙК И МАНИПУЛЯЦИЯ КАК ВИДЫ РЕЧЕВОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ

Byadmin

ФЕЙК И МАНИПУЛЯЦИЯ КАК ВИДЫ РЕЧЕВОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ

Сборник материалов конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия», 2020

Ляшенко Дарья Игоревна,
студентка 5 курса ИФЖиМКК Южного федерального университета (г. Ростов-на-Дону, Россия)

Научный руководитель:
Меликян Вадим Юрьевич
д. филол. н., профессор кафедры теории языка и русского языка ИФЖиМКК Южного федерального университета (г. Ростов-на-Дону, Россия)

ФЕЙК И МАНИПУЛЯЦИЯ КАК ВИДЫ РЕЧЕВОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ

В начале XXI века информация превратилась в один из мощнейших инструментов воздействия, а крупнейшие СМИ неофициально стали «четвертой» ветвью власти. Параллельно с этим процессом происходило развитие всей системы видов речевого воздействия в рамках политической и экономической сфер общества. Изменение особенностей межличностной коммуникации послужило предпосылкой постепенная верификации различных видов речевого воздействия, среди которых наиболее значимыми являются убеждение, манипуляция, давление, насилие и фейк. Манипуляция и фейк, на наш взгляд, представляют особый интерес в рамках современной лингвистической науки, в том числе благодаря сложности их дифференциации в различных коммуникативных ситуациях и речевых жанрах. Необходимость четкого различения манипуляции и фейка обусловлена, в то же время, потребностью в создании определенной нормативно-правовой базы в рамках борьбы с названными выше лингвистическими явлениями. Конкретизация признаков данных видов речевого воздействия позволит избежать их возможного смешения, а также облегчит механизм проведения лингвистической экспертизы.

В рамках дескриптивного анализа манипуляции и фейка нами были использованы следующие критерии: когнитивная модель воздействия, объект, цель, форма интенции, способ, тип, степень интенсивности, форма и результат воздействия, а также масштаб адресата и аргументативность.

Обратимся к описанию данных лингвистических явлений в соответствии с названными критериями и определим интегральные и дифференциальные их признаки.

Для начала представляется целесообразным принять определение манипуляции и фейка, на которое осуществляется опора в данной работе. Так, вслед за Л. В. Рацибурской мы будем  понимать манипуляцию как «вид речевого воздействия, целью которого является неявное внесение в психику адресата чуждых ценностей, желаний и целей с использованием психолингвистических механизмов, приводящих к некритическому восприятию адресатом речевого сообщения» [Рацибурская, 2011]. Подобный подход позволяет сосредоточить внимание на форме и способе реализуемого воздействия и более четко определить характер присоединяемого компонента. В качестве фейка мы предлагаем рассматривать вид эксплицитного речевого воздействия, предполагающий трансформацию когнитивной и/или эмоциональной сферы индивида посредством привлечения общественно значимой фальшивой информации под видом достоверных сообщений, обладающих некоторой коммуникативной перспективой. Приведенное выше определение позволяет вычленить основные признаки фейка:

1. недостоверность информации;
2. общественная значимость;
3. информация распространяется под видом достоверных сообщений;
4. несет угрозу причинения вреда объекту фейка и адресату;
5. обладает долгосрочной коммуникативной перспективой;
6. характеризуется интенсификацией предмета речи.

Подобный подход позволяет наиболее точно определить сущность фейка и перейти к сопоставительному анализу коммуникативных моделей функционирования манипуляции и фейка как видов речевого воздействия. В этой связи целесообразно использовать риторическую модель убеждения, которая лежит в основе данных двух типов речевого воздействия. Она включает в себя три компонента: логос, этос и пафос [Рождественский, 1999, С.42]. Логос представляет собой информацию, которая преподносится при помощи вербальныхсредств коммуникации. При реализации коммуникативного акта убеждения логос соответствует действительности. Этос, ограничивающий пафос во времени и месте реализации, отвечает за условия акта коммуникации, а также определяет уместность речи в конкретной ситуации. Пафос подразумевает намерения коммуникатора, а также некоторое воздействие нареципиента, которое удовлетворяет цели говорящего.

Основное отличие анализируемых типов речевого воздействия заключается в структуре логоса. Так, для реализации манипуляции характерна двухступенчатая когнитивная модель, имеющая сходство с построением убеждения. При этом отмечается введение простого логоса, подразумевающего один аргумент или факт, воспринимаемый реципиентом как данность, в то время как пафос обеспечивает реализацию воздействия посредством скрытого или явного императива. Имея целью корректировку когнитивной сферы и поведения адресата, манипуляция, в первую очередь, предполагает разрушение когнитивной гармонии посредством «внедрения» новой информации в сознание реципиента, что в дальнейшем приводит к установлению когнитивного диссонанса. На следующей ступени происходит ввод новых данных, что ведет к снятию когнитивного диссонанса в результате воздействия и установлению когнитивной гармонизации. В. П. Шейнов предлагает следующую схему функционирования манипуляции [Шейнов, 2010, 60]: сбор информации об адресатах + вовлечение в контакт + воздействие фоновых факторов + побуждение к изменениям в сознании + снятие диссонанса. Так, например, в свое время работала реклама джинсов  LEE: «Вы ещё успеете надолго надеть строгий костюм…  А пока — одевайтесь с комфортом!» Посредством сопоставления двух типов одежды и соответствующих ситуаций (формальной – неформальной (повседневной)) в сознании адресата возникает когнитивный диссонанс. После осмысления адресатом данного перлокутивного акта и нахождения скрытого стереотипа о похоронной одежде, «длительности» ее ношения и сопряженном с этим дискомфортом происходит снятие диссонанса и, как следствие, переориентация когнитивных механизмов.

Для фейка, в частности, характерна одноступенчатая структура логоса, при которой на первый план выходит фальшивая информация, а пафос предполагает разрешение коммуникативной ситуации в пользу говорящего при помощи эмоционального воздействия на реципиента. Вследствие интенсификации предмета фейка коммуникатор превышает нормы воздействия, в чем проявляется интегральный признак давления. Этос же отвечает за уместность речевого акта и условия коммуникации, такие как массовость и высокая скорость распространения информации, при этом принятие во внимание особенностей аудитории и сферы ее интересов обеспечивает успешною реализацию коммуникативного акта. При подобном типе воздействия реципиент на добровольной основе принимает стороннее мнение как свое собственное, однако развенчание, открытие ложной информации происходит не всегда, если не вводятся истинные данные. Так, появившаяся в середине декабря 2019 года новость «Мовныйомбудсман: оштрафуем даже кружки для детей» (https://ukraina.ru/opinion/20191211/1026006316.html) вызвала неоднозначную общественную реакцию и шквал критики. Согласно тексту статьи отныне наказанию за использование русского языка будут подвергаться все граждане Украины, действие распоряжения касается «даже детских садов и кружков». Мы видим ввод фейковой информации, которая формирует у реципиентов однозначно негативное отношение к описываемому событию, не имевшему места в реальности.

Еще одним дифференциальным признаком описываемых лингвистических явлений выступает форма интенции, обеспечивающая успешность осуществления воздействия. В случае с манипуляцией происходит незаметное для адресата внедрение информации, т.к.  интенция тщательно завуалирована. В свою очередь, фейк предполагает открытую форму интенции, т.к. позиция говорящего заявлена открыто, часто она представлена уже в заголовке сообщения. Апелляция к эмоциям реципиента не позволяет распознать ее недостоверность, поэтому речевой акт реализуется вполне успешно.

Подобное можно сказать и об ином критерии — форме воздействия. Так, для фейка характерна, в первую очередь, эксплицитная форма, т.к. недостоверная, ложная информация поступает извне, сообщение полно, открыто, не содержит скрытого подтекста. Данные воспринимаются как априори истинные. В случае с манипуляцией мы наблюдаем имплицитную форму воздействия, которая соответствует модели «Если А, то Б» (например, Если не дурак, значит, купишь). В данном сообщении присутствует дополнительный, имплицитный смысл текста, который выводится из него коммуникантами посредством реализации логической связи.

Обратим внимание на еще одно различие, проявляющееся в способ воздействия. Будучи некорректным типом речевого воздействия, подразумевающим обман адресата, понуждение против его воли, манипуляция предполагает непосредственную апелляцию к когнитивной сфере реципиента путем направления его критического мышления по ложному пути. То же самое наблюдаем и при реализации фейка. Однако различие заключается в преднамеренной интенсификации предмета фейка, преувеличении отдельных качеств дискредитируемого в фальшивом сообщении объекта, что по своему механизму напоминает давление.Развенчание фейка осуществляется лишь при условии последующего подкрепления уже полученной информации новыми достоверными данными. Фальшивая информация охватывает, как правило, наиболее актуальные для реципиента аспекты жизни, в то время как скрытое функционирование не позволяет сразу его обнаружить.

В случае с фейком мы можем наблюдать иной способ воздействия: здесь на первый план выходит построение ложной логической цепочки размышлений. Так, получая новые данные извне, сознание реципиента при их обработке старается найти весомое объяснение, что оканчивается успехом при отсутствии трансляторов, преподносящих ту же самую информацию в ином свете. Таким образом, адресат воспринимает полученную фейковую информацию как истинную, далее же либо происходит развенчание обмана, либо  укрепление полученный данных в сознании при отсутствии опровержения либо материалов других источников.

Обладая сходным параметром некорректного типа воздействия, манипуляция и фейк различаются  величиной охвата или масштабностью адресата. Первое явление выступает как частное, т.к. применимо к конкретному человеку или группе людей, в то время как второе носит глобальный характер. Фейк всегда ориентирован на массовость, что исходит из путей его распространения: разнообразных СМИ и Интернет-источников. В это же время манипуляция может иметь как массовый, так и индивидуальный характер, что зависит от объекта манипуляции. Если воздействие подразумевает какой-либо феномен политической сферы, то каналами передачи информации становятся крупные трансляторы, такие как СМИ, телевидение и т.д. Если объектом манипуляции становится частное лицо, известное узкому кругу реципиентов, то манипуляция приобретает частный характер, переходит, как правило, в офлайн-сферу и становится индивидуальной.

Теперь обратимся к интегральным признакам манипуляции и фейка как типов речевого воздействия. Представляется целесообразным указать на сходство деструктивного результат воздействия. Так, при реализации и фейка, и манипуляции происходит разрушение привычной для коммуниканта картины мира, изменение представления о фрагменте действительности и в результате реципиент принимает позицию адресанта. Следует отметить и частичное совпадение цели воздействия – дискредитация, однако при фейке наблюдается обесценивание объекта поддельного сообщения, а при манипуляции – как правило, побуждение к (не-)совершению каких-либо действий.

В качестве следующего критерия сопоставительного анализа фейка и манипуляции представляется возможным рассмотреть степень интенсивности воздействия, которая при прочих равных условиях будет градуальной. В первую очередь, данный показатель зависит от способа, или «масштаба» преподнесения информации. Так, высокая степень интенсивности воздействия фейка обусловлена искусственным преувеличением предмета речи. При манипуляции интенсификация воздействия происходит в зоне порождения когнитивного диссонанса: для того чтобы адресат отказался от своего мнения и принял точку зрения адресанта, репрезентируемая информация должна его «потрясти».

Для повышения эффективности воздействия фейковой информации или манипуляции, коммуникатор, как правило, использует дополнительные средства достижения цели. В случае с фейком это, как правило, ссылка на авторитетных экспертов в анализируемой сфере либо привлечение фальшивых цитат личностей, известных широкой аудитории: политиков, ученых, представителей шоу-бизнеса. Относительно манипуляции следует отметить построение безапелляционных высказываний, которые не оставляют реципиенту шанса поставить их под сомнение, они воспринимаются как безусловные и безоговорочные, т.е. она характеризуется категоричностью. И в том и в другом случае речь идёт о применении приёма коммуникативного давления на адресата в качества вспомогательного средства воздействия.

Обратимся к примерам манипуляции и фейка и рассмотрим проявление указанных выше признаков на практике. Так, одним из слоганов при продаже линейки товаров IKEA стала фраза «Разберется с приездом тещи». В данном случае манипуляция строится на омонимии и игре слов: используются омонимы разобраться (разберётся) − разобрать(разберётся), которые в контексте «конкурируют» друг с другом: «Вникнув в подробности, в особенности, понять, уяснить, определить» [Евгеньева, 1999, 584] (о потенциальном конфликте) вместо «Быть разборным, разниматься на части» [Евгеньева, 1999, 623]. Данная трансформация позволяет переосмыслить сообщение, сместив смысловую нагрузку с предмета мебели на семейные взаимоотношения,в результате чего ему присваивается новый смысл: адресату навязывается идея, что приобретение дивана решит все проблемы владельца, связанные с приездом тещи. Подобный прием изначально вызывает когнитивный диссонанс в сознании реципиента путем подмены значения, а негативная коннотация, апеллирующая к эмоциям человека и охватывающая социальные стереотипы, касающиеся знания об устоявшихся в народном сознании конфликте мужчины и тещи, усиливает действие скрытой интенции приобретения мебели с целью избавиться от проблем, связанных с родственниками. Коммуникант принимает позицию адресанта, представляющую приобретение дивана способом решения проблемы, т.к. приведенный аргумент о разрешении конфликта кажется ему весомым. Направление когнитивной деятельности по ложному пути посредством подмены значений, в свою очередь, снимается в результате актуализациипрямого значения введенного в слоган глагола («диван, который превращается в кровать»).

Ярким примером фейка являются сообщения о дезинфекции воздуха с самолетов и вертолетов во время эпидемии коронавируса. Следует отметить краткий период существования данной новости, т.к. через несколько часов было выпущено опровержение, и охват значительной аудитории, что было достигнуто посредством распространения фейка в социальных сетях, мессенджерах и многочисленных интернет-каналах. В то же время для того, чтобы обеспечить весомость, аргументативность новости вводят ссылку на авторитетный источник – военную часть, однако без указания каких-либо подробных данных. Цель такого сообщения – дискредитация противовирусной политики государства, а также усиление паники среди граждан для повышения экономического спроса, а также формирования боязни покинуть место жительства. Открытая интенция позволяет коммуникатору навязать адресату заранее заданную позицию путем апелляции к эмоциональной сфере и интенсификации сообщаемой информации, что проявляется в доведении напряжения, вызванного эпидемией, до максимума для формирования страха у реципиентов.

Таким образом, фейк и манипуляция, являясь одними из наиболее эффективных видов речевого воздействия, характеризуются наличием интегральных признаков, что проявляется в общности деструктивного результата воздействия, наличии развернутой аргументации, а также высокой и градуальной степени интенсивности, зависящей от условий реализации коммуникативного акта. В свою очередь, основным дифференциальным признаком выступает когнитивная модель воздействия. В случае с манипуляцией речь идет о двухступенчатой модели с усложненнымлогосом, в случае с фейком – об одноступенчатой модели при превышении норм воздействия. Имея близкую языковую природу, фейк и манипуляция, тем не менее, отличаются и объектом воздействия, что обусловливает принципиальную разницу в когнитивной модели их реализации. Следует отметить, что описываемые явления в силу своей смежности характеризуются определенными сложностями в разграничении. Предложенная в исследовании совокупность характеристик фейка позволяет чётко его идентифицировать, а потому и противодействовать, что свидетельствует о практической ценности настоящей работы.

Список использованной литературы

1. Евгеньева А. П. Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999. Т. 3. П—Р. — С. 584.
2. Евгеньева А. П. Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999. Т. 3. П—Р. — С. 623.
3. Меликян В. Ю., Посиделова В. В. Комплексный подход как основа для установления явной и скрытой речевых стратегий в конфликтных текстах СМИ (на материале одного судебного разбирательства) // Мат-лы VII-й Всероссийской научно-практической конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия» (15 ноября 2017 г.). Ростов н/Д: Дониздат, 2017. С.111-128.
4. Рацибурская Л. В., Петрова Н. Е. Язык современных СМИ. Средства речевой агрессии. М.: Флинта, Наука, 2011, 150 с.
5. Рождественский Ю. В. Теория риторики. – Добросвет, 1999. – С. 42-44.
6. Шейнов В. П. Манипулирование сознанием / В. П. Шейнов. – Минск: Харвест, 2010. – C. 60-61.