ПОНЯТИЕ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ В СИСТЕМЕ ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ И ПРАВА

Byadmin

ПОНЯТИЕ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ В СИСТЕМЕ ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ И ПРАВА

Сборник материалов конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия», 2020

Пиляк Сергей Александрович
Музей «Смоленская крепостная стена», директор

ПОНЯТИЕ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ В СИСТЕМЕ ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ И ПРАВА

Понятие культурного наследия традиционно рассматривается в качестве философской и культурологической категории. При этом данный термин, значение которого понятно в русле искусствоведения, архитектуры, музеологии, не имеет четкого толкования в философском осмыслении. В связи с тем, что до сих пор понятие культурного наследия не получило единой трактовки, в рамках настоящего исследования предлагается рассмотреть различные взгляды на истолкование этого понятия.

Важное значение в анализе данного вопроса имеют вопросы интерпретации, традиционно занимающие одно из центральных мест в системе философского познания. В некоторых источниках даже возможно встретить упоминания о том, что проблемы восприятия считаются ключевыми, поскольку играют роль средства решения всего круга философских проблем [1, с. 3]. Как отмечают исследователи, «видимо, не вызовет больших споров утверждение о том, что философское знание есть знание принципиально интерпретационное. Интерпретация есть неустранимый момент, форма и способ функционирования философских знаний» [6, с. 4].

Необходимость исследования восприятия создала предпосылки для формирования нескольких самостоятельных областей научного знания. Сравнительно широкая область философии познания в качестве своих крупных подразделов содержит теорию познания (гносеологию) и эпистемологию (учение о научном познании). Стоит отметить, что процесс дробления наук в данной сфере далеко не завершен. Задача эпистемологического исследования состоит в отделении обоснованного знания от мнения. Критическая оценка является основным инструментом такого отделения. Развитие когнитивных исследований становится символом современной эпохи.

В настоящее время подавляющую часть получаемой информации человек приобретает от других людей или обезличенных источников, в переработанном или адаптированном виде, а не синтезирует лично. Объем получаемой информации исключает возможность ее детального анализа или перепроверки. В итоге заблуждение для современного человека становится не исключением, а правилом, а информация получает статус главного оружия. Сфабрикованный образ реальности, предлагающий готовую интерпретацию событий, становится условием присутствия человека в современности. Мир фантазии сейчас более реален, нежели физическое воплощение среды, а наиболее тяжким наказанием для человека становится информационный вакуум. Обезличенность информации является одной из значительных проблем современности. Информация, за которой не стоит конкретный человек, отвечающий за ее достоверность, с большой долей вероятности может оказаться фальсификатом.

Для музеолога [15] культурное наследие является совокупностью объектов культуры, отражающих этапы развития общества и осознаваемых социумом как ценности, подлежащие сохранению и актуализации, преимущественно в условиях музея. Для культуролога это часть материальной и духовной культуры, созданная прошлыми поколениями, выдержавшая испытание временем и передающаяся поколениям как нечто ценное и почитаемое. Культурное наследие также трактуется как основная форма сохранения культуры [14, с. 135]. В итоге, в каждой сфере есть набор собственных авторских определений, приобретающих значение лишь в контексте отдельной отрасли научного знания. Объекты культурного наследия являются символами и свидетельствами минувших эпох. Памятники наследия способны рассказать о цивилизациях и историко-культурных образах прошлого [3, с. 210]. Актуально звучат слова Д.С. Лихачёва о том, что «ощущать себя в истории крайне важно. Этому ощущению помогают памятники культуры и истории» [7, с. 451]. Существуют и иные трактовки основополагающих терминов. В числе прочих существуют следующие определения: «Наследство — то, что нам оставляет прошлое; наследие — то, что мы берем из прошлого и используем как собственность, а ценность культурного наследия — то, что мы сами выбираем из культурного наследия для использования и хранения на будущее» [17, с. 19-20].

Современные исследователи уделяют пристальное внимание понятию ценности [13]. Говоря о социальном характере ценностей, исследователи отмечают: «Ценности признаются (или отвергаются) обществом и тем самым являют собой общественное явление» [13, с. 135]. Культурная ценность, признанная определенным социумом, является также и инструментом общения данного социума. Именно эта характеристика предопределяет важность популяризации культурного наследия, в том числе наднациональной: чем более значительное количество людей признают ценность того или иного объекта, тем весомей вероятность его сохранения для последующих поколений.

Особое значение это понятие имеет в контексте действующего международного и отечественного права. Формирование значения понятия «культурная ценность» напрямую связано с процессами масштабной утраты культурных ценностей, а именно – с вооруженными конфликтами. После каждой крупной мировой войны обществом и государством осознается необходимость совершенствования законодательства в сфере сохранения культурных ценностей и культурного наследия.

24 апреля 1863 года в Соединенных Штатах Америки был опубликован приказ № 100, более известный как кодекс Либера. Акт впоследствии стал основой для многих международных договоров. В документе были закреплены обязанности противников в ходе военного конфликта по защите произведений искусства и необходимость урегулирования вопроса реституции культурных ценностей в случае их перемещения за пределы государств. Позднее, к концу 1880-х годов в нормативных документах были сформулированы два тезиса в сфере защиты культурных ценностей. Во-первых, защищающаяся сторона должна воздерживаться от использования культурных ценностей в военных целях. Во-вторых, командование при планировании и проведении военных операций должно знать и учитывать места сосредоточения культурных ценностей.

Затем правовые основы защиты культурных ценностей были усовершенствованы в Гаагских конвенциях 1899 и 1907 годов. Здесь были впервые учтены положения об осознании договаривающимися сторонами запрета на преднамеренный захват, истребление и повреждение культурных объектов, памятников, произведений искусства и науки.

В дальнейшем создание системы мер по защите объектов культурного наследия в период между двумя мировыми войнами отразилось в подписании в 1935 году рядом государств Договора о защите учреждений, служащих целям науки и искусства, а также исторических памятников. Документ стал известен под названием Пакта Рериха. Документ содержит положения, связанные с защитой памятников как в военное, так и в мирное время. Культурное наследие согласно положениям акта ограничено историческими памятниками, музеями, научными, художественными, образовательными и культурными учреждениями.

В 1945 году в Лондоне был принят Устав Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО). Деятельность ЮНЕСКО предполагает осуществление заботы о сохранении и охране мирового наследия человечества. Следующим шагом в создании системы актов по защите культурного наследия стала принятая в 1954 году в Гааге Конвенция ЮНЕСКО о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта, согласно которой культурными ценностями считаются движимые и недвижимые ценности, которые имеют большое значение для культурного наследия каждого народа, а под их защитой понимается — охрана и уважение к ним.

В дальнейшем развитие системы международного права в сфере культурных ценностей и культурного наследия привело к принятию ЮНЕСКО в 1978 году Рекомендаций об охране движимых культурных ценностей, Конвенции об охране подводного культурного наследия (2001 г.), Конвенции об охране нематериального культурного наследия (2003 г.) и Конвенции об охране и поощрении разнообразия форм культурного самовыражения (2005 г.). Современное законодательство Российской Федерации опирается на определение, содержащееся в Конвенции 1972 года [5], включающей в понятие «культурное наследие» памятники (произведения архитектуры, монументальной скульптуры и живописи, элементы или структуры археологического характера, надписи, пещерные жилища и группы элементов, которые имеют выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, искусства или науки), ансамбли (группы изолированных или объединенных строений, архитектура, единство или связь с пейзажем которых представляют выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, искусства или науки), достопримечательные места (дело рук человека или совместные творения человека и природы, а также зоны, включая археологические достопримечательные места, представляющие выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, эстетики, этнологии и антропологии). Стоит признать данное определение одним из базовых в целях настоящего исследования.

При этом существует ряд авторских определений этих понятий, к примеру: «Ценности – это феномены, сущность которых состоит в значимости, а не в фактичности; они явлены в культуре, ее благах, где осела, окристаллизовалась множественность ценностей. Соответственно, философия как теория ценностей исходным пунктов должна иметь не оценивающего индивидуального субъекта, но действительный объект – многообразие ценностей в благах культуры» [8, с. 381].

В итоге современное отечественное законодательство трактует понятия культурного наследия и культурных ценностей следующим образом. Статья 3 Закона Российской Федерации «Основы законодательства Российской Федерации о культуре» [10] гласит: «Культурные ценности — нравственные и эстетические идеалы, нормы и образцы поведения, языки, диалекты и говоры, национальные традиции и обычаи, исторические топонимы, фольклор, художественные промыслы и ремесла, произведения культуры и искусства, результаты и методы научных исследований культурной деятельности, имеющие историко-культурное значение здания, сооружения, предметы и технологии, уникальные в историко-культурном отношении территории и объекты». При этом, статья 3 Федерального закона «О Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации» [16], гласит: «Культурные ценности — предметы религиозного или светского характера, имеющие значение для истории и культуры и относящиеся к категориям, определенным в Статье 7 Закона РФ «О вывозе и ввозе культурных ценностей». В итоге, как справедливо отмечает Юрий Годованец, «…действующее законодательство РФ парадоксальным образом содержит два, по существу, взаимоисключающих подхода к определению культурных ценностей» [2, с. 3].

Особо стоит отметить, что меры по сохранению культурного наследия в отечественной практике в большинстве случаев замыкаются на сохранении объектов материального культурного наследия. Также и в современном музейном законодательстве, несмотря на развитие и усложнение методологии музейной деятельности, в том числе в части нематериального культурного наследия, цифровизации и виртуализации музейного контента, охране и учету подлежат лишь материальное воплощение объектов. К настоящему времени в научный оборот введено также понятие культурного процесса, трактуемое как суть процедура открытия новых фактов, относящихся к качеству духовной среды человечества, к долгосрочным перспективам выживания цивилизации как таковой [9, с. 103].

В то же время доктор культурологии Кирилл Рыбак [12] приводит следующие определения базовых понятий:

«Культурные ценности — количественно ограниченные и неповторимые материальные предметы (светские и конфессиональные, движимые и недвижимые, в единственном числе и комплексе), а также места их сосредоточения (сохранения и экспонирования) и нематериальные ценности (императивы, идеалы, эталоны, регулятивы, принципы и нормы), представляющие интерес для культуры (искусства, науки) и вследствие этого подлежащие освоению (приобретению), сохранению, изучению (восстановлению), популяризации (экспонированию).

Культурное наследие — совокупность объектов материальной культуры и совместных творений человека и природы, вне зависимости от места их нахождения, а также объектов духовной культуры, значимых для сохранения и развития локальных культур, имеющих универсальную ценность для культуры (искусства, науки) и содействующих толерантности культурного разнообразия и творчества человека».

Культурное наследие составляет особую группу культурных ценностей, не находящуюся в прямой связи с настоящим временем. Само понятие наследия определяет особый характер этой категории, ценность которой вызывает четкую необходимость сохранять его для наследников – последующих поколений. «Сбережение и накопление культурного и природного наследия – это долг ныне живущих перед теми поколениями, которые еще не пришли в этот мир, хотя именно они должны по логике истории вступить в права наследования» [16].

Соответственно, для культурного наследия характерно качество двойственного положения относительно человека, которому можно дать понятие антроподуализма. С одной стороны, культурное наследие является продуктом творческой деятельности человека, и, следовательно, находится в прямой связи с ним, а с другой – является продуктом коллективного творчества нескольких поколений и не находится в зависимости от отдельного человека. При этом даже в случае утраты физического воплощения объекта культурного наследия, вызванного деянием отдельного человека, в коллективной памяти человечества остается значение объекта. Примером подобного процесса является известное деяние Герострата и его последствия.

В российской действительности культура зачастую воспринимается в качестве одной из социальных сфер, обособленной узкоспециализированной отрасли, обладающей сетью учреждений, бюджетом, аудиторией, спецификой процесса производства, управления, финансирования и производимого продукта. Конечно, такую трактовку, замыкающуюся на художественной культуре, стоит принять чрезвычайно ограниченной и не охватывающей реальные культурные процессы. Тем не менее, нормативная база, действующая в сфере культуры, ограничивается вышеизложенным определением [10], не учитывающим ценностно-смысловые основания культурной политики. Вкупе со стабильной арифметикой подсчитываемых показателей, посещаемостью, доходами, квадратными метрами введенных в эксплуатацию зданий и количеством мест в зрительных залах, этот подход значительно обедняет методику формирования и реализации культурной политики, сводя усилия к управлению в сфере культуры, то есть ресурсной оптимизации отрасли.

В настоящее время «На смену прямому давлению и вооруженному захвату пришли влияния информационные, экономические, спортивные и пр.» [4, с. 312]. Важнейшим условием расширения геополитического влияния является представленность национального культурного наследия в общемировом контексте. Одним из подлежащих простому сравнению показателей является количество объектов, внесенных в перечень всемирного наследия UNESCO, расположенных на территории отдельно взятого государства. В настоящее время на территории России расположены 30 объектов всемирного наследия UNESCO. Наше государство занимает девятое место среди стран мира по количеству объектов, входящих в Список всемирного наследия. Стратегия государственной культурной политики на период до 2030 года, утвержденная распоряжением Правительства РФ от 29 февраля 2016 года № 326-р, предусматривает в качестве одной из целей вхождение России в пятерку стран-лидеров по количеству объектов, входящих в Список всемирного наследия к 2030 году. Следовательно, увеличение количества российских объектов всемирного наследия является одним из приоритетов государственной культурной политики. Таким образом, эта задача, в значительной степени относящаяся к сфере международных отношений, отражена в документах стратегического планирования отрасли культуры, что доказывает тесное переплетение культурного наследия и политики: «Насущная задача культурной политики в том, чтобы ценностно-нормативная основа была ориентирована на гармонизацию системы общественных отношений» [11, с. 22].

Культура и искусство составляют фундаментальную основу суверенитета России. Произведения искусства, а также и объекты культурного наследия являются зримыми символами государственности, истории, военной и трудовой славы страны. Естественно, что использование этих символов обладает в государственном преломлении особой методикой, составляющей значительную часть государственной культурной политики. Совершенствование толкований понятий культурного наследия и культурной ценности и их отражения в нормативных актах является залогом дальнейшего гуманитарного развития.

Список литературы

1. Герменевтика: история и современность (Критические очерки)/ коллектив авторов. – М. «Мысль», 1985. — 302 с.
2. Годованец, Ю.А. Сохранение культурных ценностей: теория и практика применения международных стандартов (культурологический анализ): автореферат диссертации … кандидата культурологии: 24.00.01; [Место защиты: Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации] — Москва, 2004. — 32 с.
3. Закунов, Ю.А. Подлинные антитезы и мнимые синтезы: опыт российской культурно-цивилизационной альтернативы // Мир цивилизаций и «современное варварство»: роль России в преодолении глобального нигилизма : Коллективная монография по материалам XVI Международных Панаринских чтений / Отв. ред. В. Н. Расторгуев; науч. ред. А. В. Никандров / Рос. науч.- исслед. ин-т культурного и природ. насле-дия им. Д. С. Лихачёва (Институт Наследия); Московский гос. ун-т имени М. В. Ломоносова, Филос. ф-т. — М. : Институт Наследия, 2019. С. 209-223.
4. Игнатьева, И.Ф. Многомерность туризма: философский, экономический, политический аспекты // Вестник СПбГУ. Философия и конфликтология. 2017. Т. 33. Вып. 3. С. 307–315. DOI: 10.21638/11701/spbu17.2017.306.
5. Конвенция об охране всемирного культурного и природного наследия принятая Генеральной конференцией на семнадцатой сессии (Париж, 16 ноября 1972 г.) Цит. по с. 72. Нормативные акты ЮНЕСКО по охране культурного наследия (Конвенции, Протоколы, Резолюции и Рекомендации). –М.: НП “Издательская фирма “ЮниПринт”, 2002. — 223 с.
6. Кузнецов, В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. – М.: Изд-во МГУ, 1991. – 192 с.
7. Лихачёв, Д.С. Заметки и наброски // Лихачёв Д.С. Раздумья о России. – СПб: Logos, 1999. – 666 с.
8. Микешина, Л.А. Диалог когнитивных практик. Из истории эпистемологии и философии науки / Л.А. Микешина. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. – 575 с.
9. Муза, Д.Е. Глобальное варварство как катализатор роста постцивилизационной онтологии (к логике тотального «вызова» и цивилизационных «ответов») // Мир цивилизаций и «современное варварство»: роль России в преодолении глобального нигилизма : Коллективная монография по материалам XVI Международных Панаринских чтений / Отв. ред. В. Н. Расторгуев; науч. ред. А. В. Никандров / Рос. науч.- исслед. ин-т культурного и природ. наследия им. Д. С. Лихачёва (Институт Наследия); Московский гос. ун-т имени М. В. Ломоносова, Филос. ф-т. — М. : Институт Наследия, 2019. С. 92-106.

10.                  «Основы законодательства Российской Федерации о культуре» (утв. ВС РФ 09.10.1992 N 3612-1) (ред. от 18.07.2019).

11. Региональная культурная политика: методология, институты, практики : Ценностно-нормативный подход [Текст]: монография / И. И. Горлова, Т. В. Коваленко, А. В. Крюков и др.; отв. ред. А. Л. Зорин; Юж. ф-л Рос. науч.-иссл. ин-та культурного и природ. наследия им. Д. С. Лихачёва. – М.: Ин-т Наследия, 2019. – 206 с.
12. Рыбак, К.Е. Музей в нормативной системе (историко-культурологический анализ): автореферат диссертации … доктора культурологии: 24.00.03; [Место защиты: Санкт-Петербургский государственный университет] — СПб. 2006. — 36 с.
13. Севостьянов, Д.А., Гайнанова, А.Р. Символическая природа ценностей // Обсерватория культуры. 2017. Т. 14, № 2. С. 132-139.
14. Силичев, Д.А.  Культурное наследие и культурная политика постсоветской России// Культура в условиях глобализации взгляд из России : монография /коллектив авторов ; под ред. А.Н. Чумакова.- Москва : КНОРУС, 2017. С. 135-164.

15. Словарь актуальных музейных терминов (авт.-сост. М.Е. Каулен, А.А. Сундиева, И.В. Чувилова, О.Е. Черкаева, М.В, Борисова, Л.П. Хаханова, Л.И. Скрипкина)// Музей. 2009. № 5. С. 49-68.
16. Федеральный закон «О Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации»» от 26.05.1996 № 54-ФЗ.

17. Чепайтене, Р. Культурное наследие в глобальном мире. Вильнюс: Европейский гуманитарный университет, 2010. — 296 с.
18. Челышев, Е.П. Защита цивилизационного наследия России и роль культурной политики в выборе курса // Россия как государство-цивилизация: высшие цели и альтернативы развития: Коллективная монография по материалам Юбилейных международных Панаринских чтений, посвященных 75-летию со дня рождения А.С. Панарина / Отв. ред.: В.Н. Расторгуев; науч. ред.: А.В. Никандров / Рос. науч.-исслед. ин-т культурного и природ. наследия им. Д.С. Лихачёва (Ин-т Наследия); Мос. гос. ун-т им. М.В. Ломоносова, Филос. ф-т. – М.: Институт Наследия. 2016. С. 13-25.