ОБУЧЕНИЕ ФРАЗЕОЛОГИИ В АСПЕКТЕ АКТУАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ ЭКОЛОГИИ ЯЗЫКА (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКОВ)

Byadmin

ОБУЧЕНИЕ ФРАЗЕОЛОГИИ В АСПЕКТЕ АКТУАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ ЭКОЛОГИИ ЯЗЫКА (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКОВ)

Cборник материалов конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия», 2012 г.

Кравцов Сергей Михайлович,

доктор филологических наук, профессор кафедры французского языка факультета лингвистики и словесности Южного федерального университета
(г. Ростов-на-Дону, Россия)

ОБУЧЕНИЕ ФРАЗЕОЛОГИИ В АСПЕКТЕ АКТУАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ ЭКОЛОГИИ ЯЗЫКА (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКОВ)

В современную эпоху исследование языка через призму его связи с жизнью общества приобретает всё большую актуальность. Подобный подход к изучению языка позволяет глубоко проанализировать его состояние в том или ином социуме, уровень владения им его носителей, а также степень репрезентации в нём национально-культурного опыта определённого этноса. В данном контексте язык, подобно растительным и животным организмам, может рассматриваться в динамике отношений с окружающей средой, в частности, с обществом, в котором он существует в состоянии непрерывной эволюции.

Благодаря этому аспекту его изучения наряду с понятиями «экология почвы» (от греч. «оikos» – дом, жилище, местопребывание), «экология леса», «экология водоёма» и т.д. в лингвистике появилось такое понятие, как «экология языка» («лингвоэкология», «эколингвистика»). Значительный рост интереса к нему за рубежом и в России начался лишь во второй половине прошлого столетия, что нашло своё отражение в трудах Э. Хаугена (1972), Э. Филла (1996), А.П. Сковородникова (1992), В.Ф. Нечипоренко (1998) и др. Будучи относительно новым направлением в лингвистике, оно отличается разнообразием трактовок, предлагаемых исследователями. Так, Э. Хауген считает, что «экологию языка можно определить как науку о взаимоотношениях между языком и его окружением, где под окружением языка понимается общество, использующее язык как один из своих кодов. … Экология языка зависит от людей, которые учат его, используют и передают другим людям» (Haugen, 1972, 325). Данная интерпретация предполагает существование актуальной проблемы, заключающейся в том, что естественный язык, подобно животным и растительным организмам, обязательно должен быть в соответствии с окружающим миром и что, будучи неразрывно связанным с социумом, он должен передаваться от поколения к поколению.

По мнению А.П. Сковородникова, «экология языка (лингвоэкология, эколингвистика) – это такое направление лингвистической теории и практики, которое, с одной стороны, связано с изучением факторов, негативно влияющих на развитие и использование языка, а с другой стороны, с изысканием путей и способов обогащения языка и совершенствования практики речевого общения» (Сковородников, 1992, 105). Подобная дефиниция актуализирует, в частности, проблему, связанную с необходимостью повышения уровня владения языком и речевой культурой представителей определённого социума.

С точки зрения В.С. Миловатского, экология языка – это «наука о целостности языка, о его связи с культурой своего народа … . Это, наконец, понятие о духовном значении слова, о глубокой его связи с личностью, с характером и судьбой народа, с высшими духовными сферами, с Творцом» (Миловатский, 2004, 12). В данной трактовке, прежде всего, очевидна такая актуальная проблема экологии языка, как отражение в нём исторического, национально-культурного опыта этноса.

Несмотря на различие вышеприведённых интерпретаций рассматриваемого нами понятия все они объединяются мыслью о сохранении языка и его постоянной взаимной связи с обществом, которая, бесспорно, предполагает объективацию в языке жизни общества, а также формирование в социуме в соответствии с этапом его развития определённого уровня владения языком и речевого общения. Решению изложенных проблем будет способствовать целенаправленное обучение языку представителей той или иной культуры с учётом адекватности отбора его единиц.

В этом контексте в процессе преподавания языка значительный интерес и в то же время трудности для учащихся представляют фразеологизмы, многие из которых, будучи единицами вторичной номинации, переходящими из поколения в поколение, содержат в своём составе компоненты, связанные не только с универсальными, но и национальными фактами материальной или духовной жизни определённого социума. Подобные реалии и репрезентирующие их фразеологизмы могут быть известны или понятны далеко не всем учащимся. Это обусловливает необходимость давать им лингвострановедческие комментарии, содержащие интерпретацию внутренней формы, мотивирующей семантику единиц. Следовательно, обучение фразеологии стимулирует повышение уровня языковой компетенции и речевого общения представителей социума, что полностью соответствует решению отмеченных выше актуальных проблем экологии языка.

Рассмотрим примеры фразеологических единиц (ФЕ), этимологически восходящих к истории, социальным отношениям и быту, на материале двух языков (русского и французского), что позволяет лучше понять способность фразеологии отражать национально-культурный опыт социума. Кроме того, названные области жизни русского и французского обществ послужили источником многочисленных фразеологизмов.

ФЕ «отдавать на поток и разграбление» употребляется в значении «отдавать что-либо на полное разорение, разрушение». Лингвострановедческий комментарий: Фразеологизм восходит к выражению из «Русской правды», памятника древнего русского права (XI век), впервые напечатанного в 1767 году. Согласно некоторым источникам (ФСРЯ, 1987, 348; Ашукин, Ашукина, 1988, 254), это выражение обозначает меру наказания в древнерусском феодальном государстве, заключавшуюся в изгнании (потоке) преступника с изъятием имущества (разграблением). В словаре В.И. Даля слово «поток» интерпретируется как «расхищение дома и имущества, как обычная кара народа или веча, от «поточить» – «расхитить» (Даль, 2007, т. 3, 354).

ФЕ «разводить турусы на колёсах» означает «заниматься пустой болтовнёй, говорить чепуху, глупости». Лингвострановедческий комментарий: Фразеологизм этимологически связывается с турусами – осадными башнями из брёвен, которые перекатывались на низких и толстых деревянных колёсах. Такие башни обычно применялись на Руси в период татаро-монгольского ига наряду со стенобитными орудиями и метательными машинами при осаде средневековых городов, окружённых толстыми деревянными или каменными стенами. В русских летописях турусы, использовавшиеся татаро-монголами, упоминаются неоднократно. С турусов, подкатывавшихся под городские стены, в осаждённых запускали стрелы, метали камни и зажигательные снаряды. На них были также окованные металлом брёвна, которые прошибали стены. Рассказы о таких передвижных осадных башнях, передаваемые из уст в уста, дополнялись невероятными подробностями и потому воспринимались как выдумки, глупос-ти (Мелерович, Мокиенко, 2001, 732).

ФЕ «откладывать в долгий ящик» имеет значение «переносить выполнение, осуществление чего-либо на неопределённый, отдалённый срок». Лингвострановедческий комментарий: Традиционно фразеологизм ассоциируется с обычаем в истории России, заведённым отцом Петра Первого, царём Алексеем Михайловичем (1629-1676) в его подмосковной резиденции в Коломенском. Перед царским дворцом, на столбе, был якобы прибит долгий (длинный) ящик, куда могли опускать челобитные, т.е. просьбы, все, кто хотел. Перед тем, как попасть к царю, они очень долго разбирались боярами и думскими дьяками, многие прошения при этом терялись и потому оставались без ответа (Мелерович, Мокиенко, 2001, 834-836).

ФЕ «пускаться во вся тяжкая» обладает значением «прибегать к любым средствам, чтобы добиться, достичь чего-либо». Лингвострановедческий комментарий: Фразеологизм связывается с большими колоколами, которые в древней Руси назывались «тяжкая». Характер колокольного звона, зависевший от того, когда и в какие колокола следовало звонить, определялся «Типико-ном» – церковным уставом. В нём содержалось выражение «ударять во вся тяжкая», значение которого («ударять сразу во все колокола») мотивирует семантику фразеологизма (Ашукин, Ашукина, 1988, 290).

ФЕ «заговаривать зубы» означает «вводить кого-либо в заблуждение, обманывать кого-либо». Лингвострановедческий комментарий: Фразеологизм имеет своим источником социальные отношения. Его внутренний образ объясняется тем, что в обществе есть люди, которые верят, что зубную боль можно успокоить заговором. Этим пользовались мошенники: они нашёптывали своему «пациенту» какие-либо непонятные слова, чтобы внушить ему, что благодаря этим якобы «чудодейственным» словам удастся успокоить боль (Михельсон, 1994, т. 1, 302).

Французская ФЕ «risquer l’échafaud» (досл. «рисковать эшафотом») употребляется в значении «рискуя жизнью, подвергать себя крайней опасности» (НБФРФС, 2005, 536). Лингвострановедческий комментарий: Фразеологизм ассоциируется с эшафотом – помостом, служившим местом публичной казни, заключавшейся в обезглавливании осуждённого посредством топора или гильотины. Известное с конца XII века французского происхождения слово «l’échafaud» в результате метафорического переосмысления приобрело более широкое значение – «казнь». Следует заметить, что впоследствии данная реалия французской культуры (эшафот) нашла своё применение в других странах, в том числе и в России.

ФЕ «s’attacher un boulet aux pieds» (досл. «привязывать к своим ногам шар») означает «брать на себя тягостную обязанность, заботу». Лингвострановедческий комментарий: Фразеологизм восходит к той исторической эпохе, когда отбывавших своё наказание каторжников заковывали в цепи и заставляли носить или тащить привязанный к их ногам тяжёлый металлический шар (DEL, 1997, 105). Наиболее строгий режим был у осуждённых по политическим мотивам, большинство из которых отбывало наказание в Гвиане – расположенном на северо-востоке Южной Америки заморском владении Франции, превращённом с конца XVIII века в место каторги (закреплено декретом 1852 года).

ФЕ «tourner casaque» (досл. «переворачивать наизнанку куртку») имеет значение «отказываться от прежнего решения, данного уже согласия и т.п.». Лингвострановедческий комментарий: Фразеологизм этимологически связывается с той исторической эпохой, когда во Франции были мушкетёры и лакеи. Существительное «la casaque» означает военную форму, в частности, форму мушкетёра или ливрею лакея. Наружная и внутренняя стороны этой одежды были разных цветов, и, когда мушкетёр или лакей выворачивал её изнанкой вверх, создавалось впечатление, что он менял форму (DEL, 1997, 145). Впоследствии такое быстрое изменение внешнего вида человека стало ассоциироваться с изменением его мнения, решения и т.д.

ФЕ «faire un pas de clerc» (досл. «сделать шаг клерка») обладает значением «оплошать, сделать что-либо неловко, показать себя не с лучшей стороны». Лингвострановедческий комментарий: Фразеологизм связывается по происхождению с социальными отношениями. Его внутренний образ формируется на представлении о клерках – писарях, работавших обычно в системе правосудия (у прокуроров, адвокатов, судебных приставов и т.д.) и делавших по ошибке или неопытности неверный шаг, т.е. совершавших несвоевременный или неуместный демарш. Сравнение любого человека, допускающего оплошность, с клерком, совершающим подобные действия, отражает сложившееся в обществе ироническое отношение к данной категории служащих (DEL, 1997, 682).

В межъязыковой синонимической паре «заткнуть за пояс» и «faire la barbe» (досл. «сделать бороду») обе ФЕ употребляются в значении «превзойти кого-либо в чём-нибудь». Лингвострановедческий комментарий: Фразеологизмы этимологически восходят к социальным отношениям. Образ русской единицы порождён мыслью о том, что ношение пояса обязательно для всех, кто живёт в сельской местности, хотя бы потому, что каждый из них в младенческом возрасте во время православного обряда крещения по традиции был опоясан ленточкой или шнурком. Даже летом, трудясь в поле, крестьяне по обыкновению не снимали пояс, но затыкали за него полу своей рубахи, чтобы можно было с большей лёгкостью осилить свою тяжёлую работу (Максимов, 2003, 328-332).

Французская ФЕ «faire la barbe» связывается с состязаниями мужчин в физической силе, которые проводились во Франции в средневековую эпоху. По существовавшим правилам победитель отрезал побеждённому бороду, символизирующую мужественность, чтобы публично унизить его, насмеяться над ним (DLFL, 1981, 42).

Значение межъязыковой синонимической пары «точить лясы [балясы]» и «tailler une bavette» (досл. «кроить детский нагрудник») – «заниматься пустой болтовнёй; много разговаривать о пустяках». Лингвострановедческий комментарий: Оба фразеологизма восходят к бытовым представлениям. Русская ФЕ, как утверждается в ряде источников (Максимов, 2003, 39-41; ФСРЯ, 1987, 479 и др.), традиционно ассоциируется с вытачиванием узорных фигурных столбиков перил. Лясами (балясами) назывались резные украшения отдельных частей здания, перил (лясы – «грохот» в строительном деле). Изготовление ляс (баляс) считалось нетрудной и весёлой работой, во время которой пели и разговаривали, что мотивирует значение фразеологизма. Однако, с точки зрения А.М. Мелерович и В.М. Мокиенко, слова «лясы» и «балясы» в говорах имеют значение «пустые разговоры, болтовня» (от глагола «лясить» – «рассказывать о былом и небылицах, пустословить, балагурить») (Мелерович, Мокиенко, 2001, 387). В составе данной единицы содержится не имеющая эквивалента в системе французского языка лексема «лясы», номинирующая изделие, производство которого для строительных работ известно русской культуре, но не известно французской (согласно наиболее распространённой точке зрения).

Французская ФЕ «tailler une bavette» запечатлевает образ женщин-сплетниц, которые болтали, сидя на крыльце дома или в комнате, и одно-временно кроили нагрудники своим детям (DEL, 1997, 66). Её значимость в культурном плане заключается в том, что, несмотря на отсутствие безэквивалентных компонентов, она благодаря своему образу передаёт информацию об одном из популярных в прошлом роде занятий молодых матерей во Франции, который не получил подобного распространения в России.

Межъязыковые синонимы «попадать впросак» и «se mettre dans un pétrin» (досл. «оказываться в тестомесилке») объединяются значением «из-за своей оплошности или неосведомлённости оказываться в затруднительном, неприятном положении». Лингвострановедческий комментарий: Оба фразеологизма этимологически восходят к использованию бытовой техники. Образ русской ФЕ основан на представлении о просаке – прядильне, канатном станке большого размера. Попасть в него во время плетения верёвок было и опасно, и глупо, ибо только очень беспечный и невнимательный человек мог не заметить скручиваемых на нём верёвок. С течением времени данная реалия перестала быть актуальной в жизни русского народа, что привело к архаизации номинирующей её лексемы «просак», утрате мотивировки, превращению сочетания «в просак» в наречие и закреплению его за глаголом «попасть» (Мелерович, Мокиенко, 2001, 138-140).

Образ французского фразеологизма «se mettre dans un pétrin» запечатлел применение в быту большой специальной ёмкости, служащей для замешивания в ней теста. Мысль о дискомфорте, который может испытать человек, оказавшийся в ней во время приготовления теста, мотивирует семантику единицы (DEL, 1997, 706).

В межъязыковой паре «держать под спудом» и «cacher sous le boisseau» (досл. «скрывать под буасо») фразеологизмы имеют значение «хранить что-либо в укромном месте без применения, употребления, в бездействии» (ФСРЯ, 1987, 449). Лингвострановедческий комментарий: Обе единицы также связываются с бытовыми представлениями. План содержания русской ФЕ мотивируется внутренним образом, связанным с существовавшим в быту тайником или хранилищем (спудом), в котором находились ненужные в данный момент вещи, продукты. Их могли держать под спудом долго, до тех пор, пока не появлялась необходимость в их использовании или употреблении.

Французская ФЕ «cacher qqch sous le boisseau» обязана своим происхождением вышедшей из применения национальной мере ёмкости буасо, номинирующейся безэквивалентной лексемой «le boisseau». Ею служил цилиндрической формы сосуд ёмкостью около десяти литров, предназначенный для хранения зерна в домашних условиях (DLF, 1994, 236). Образ человека, прячущего что-либо под буасо, в котором уже нет необходимости для измерения ёмкости, мотивирует значение ФЕ.

Итак, к актуальным проблемам экологии языка следует отнести соответствие переходящего из поколения в поколение языка обществу; необходимость повышения уровня владения языком и речевой культурой представителей определённого общества; отражение в языке исторического, национально-культурного опыта общества. Их решению может способствовать обучение фразеологии, в течение столетий хранящей информацию о прошлом того или иного социума, что обусловливает необходимость зачастую давать учащимся лингвострановедческие комментарии. Знание фразеологии стимулирует улучшение владения языком и практики речевого общения.

Список литературы:

1. Ашукин Н.С., Ашукина М.Г. Крылатые слова. М., 1988.
2. Даль  В. И.  Толковый  словарь  живого  великорусского  языка. Тт. 1-4. М., 2007.
3. Максимов С.В. Крылатые слова. М., 2003.
4. Мелерович А.М., Мокиенко В.М. Фразеологизмы в русской речи. Словарь. М., 2001.
5. Миловатский В.С. ОБ экологии слова. М., 2004.
6. Михельсон М.И. Русская мысль и речь. Своё и чужое. Опыт русской фразеологии: Сборник образных слов и иносказаний. М., 1994. Т. 1-2.
7. Нечипоренко В.Ф. Лингвофилософские основы эколингвистики. Калуга, 1998.
8. Новый большой французско-русский фразеологический словарь / Под ред. В.Г. Гака. М., 2005. (НБФРФС).
9. Сковородников А.П. Об экологии русской речи // Филологические науки. 1992. № 5-6.
10. Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А.И. Молоткова. М., 1987. (ФСРЯ).
11. Dictionnaire des expressions et locutions / A. Rey et S. Chantreau. Ed. Les Usuels du Robert Poche, Paris, 1997. (DEL).
12. Dictionnaire des locutions françaises / M. Rat. Ed. Librairie Larousse, Paris, 1981. (DLFL).
13. Fill A. Sprachökologie und Ökolinguistik: referate des Symposiums «Sprachökologie und Ökolinguistik» an der Universität Klagenfurt, 27–28 Oktober 1995. Tübingen, 1996.
14. Haugen E. The Ecology of language: essays by Einar Haugen / E. Haugen. Standford: Standford University Press, 1972.
15. Le Nouveau Petit Robert. Dictionnaire alphabétique et analogique de la langue française. Ed. Dictionnaires Le Robert, Paris, 1994. (DLF).