К ВОПРОСУ О ЯЗЫКОВЫХ СРЕДСТВАХ РЕАЛИЗАЦИИ КОММУНИКАТИВНЫХ СТРАТЕГИЙ В ЮРИДИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

Byadmin

К ВОПРОСУ О ЯЗЫКОВЫХ СРЕДСТВАХ РЕАЛИЗАЦИИ КОММУНИКАТИВНЫХ СТРАТЕГИЙ В ЮРИДИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

Cборник материалов конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия», 2013 г.

Кудряшов Игорь Александрович,
д.филол.н., профессор кафедры русского языка и теории языка ЮФУ
(г.Ростов-на-Дону, Россия)

К ВОПРОСУ О ЯЗЫКОВЫХ СРЕДСТВАХ РЕАЛИЗАЦИИ КОММУНИКАТИВНЫХ СТРАТЕГИЙ В ЮРИДИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

В статье исследуются языковые средства эпистемической модальности, посредством которых моделируется стратегия автора юридического дискурса, направленная на убеждение читателя (специалиста, обладающего равным с автором статусом) в истинности выдвигаемых суждений. Проведен статистический и семантико-прагматический анализ данных средств, доказавший действенность предварительной актуализации профессионального знания автора в последующей аргументации доказываемых им суждений.

В лингвистической науке юридический дискурс – как разновидность институционального дискурса – традиционно анализируется не только в рамках правовых документов, разрабатываемых законодателем, и решений, принимаемых судебными инстанциями, но и комментариев, обсуждений специальных вопросов специалистами для специалистов. В этом отношении юридический дискурс реализуется в академических (научно-теоретических) текстах, преследующих исследовательские цели и информирующих о новом знании правового характера. Подобные тексты слагаются из рассуждений, направленных на аргументативное доказательство выдвигаемых автором положений, гипотез, системное решение научных проблем.

Данным положением определяется тот факт, что проблема убеждения читателя (специалиста, обладающего равным с автором текста статусом) в научной обоснованности выдвигаемых теоретических положений в рассматриваемом типе дискурса предстает весьма актуальной. Убеждение рассматривается нами как такое языковое поведение, которое нацелено либо на изменение стиля мышления читателя, либо усиление его воззрений на конкретную проблему после того, как он согласился с мнением автора. Это определенная техника аргументации, маркеры которой реализуются на прагматическом уровне текста. Другими словами, коммуникативная стратегия убеждения не маркируется эксплицитным образом, манифестируется посредством эффективным методов умозаключения, к которым прибегает автор юридического текста.

Современный юридический дискурс (осмысленный профессиональный язык) отражает информационно-коммуникативные свойства юриспруденции, которые при этом облекаются в национальные языковые формы. Современное юридическое знание во всем мире становится все более целостным, единым, но вместе с тем методологически двойственным не только в абстрактных теориях, но и в конкретной практике. Оно включает в себя не только теоретическое и прикладное знание, но также и те принципы практической деятельности, только от которых по существу зависит, являются ли результаты такой деятельности либо объективными. Обе эти основы (базы) и их модификации, тесно взаимосвязаны между собой, все они осмысленно применяются в современной практике принятия юридических решений (Голев, 1999, 23-25). Но в каждом конкретном случае применяется такая методология (содержательная модель) или ее модификация, которая соответствует сущности реальной юридической задачи (Попова, 2005, 31).

Д. Дж. О’Киф указывает, что цель акта человеческой коммуникации заключается в том, чтобы воздействовать на адресата, модифицируя его верования, ценности, отношение к некоторому положению дел. Любая языковая коммуникация, другими словами, направлена на убеждение адресата. На уровне социально-научной теории данный исследователь выделяет два критерия, которые оказываются решающими в определении коммуникации, основанной на убеждении адресата, – намерение и успех (O’Keefe, 1990, 15). Данные критерии базируются на эпистемической модальности текста, которая, в свою очередь, выявляется из того факта, что язык выступает передатчиком не только информации, но и отношения автора к выражаемому знанию, а также к источнику информации. В данном случае информация означает знание юридического характера, а также знание об обосновании выдвигаемых суждений, принятом в юридической практике.

Согласно Дж. Лайонзу, субъективная эпистемическая модальность соотносится с авторским личностным вкладом в эпистемологическое содержание текста, объективная эпистемическая модальность имеет непосредственное отношение к общепринятым или доказанным истинам (Lyons, 1977, 799). В рамках данной публикации сосредоточим свое исследовательское внимание на субъективном типе эпистемической модальности. Согласно нашим наблюдениям, в современных научно-теоретических юридических текстах автор репрезентирует свое «Я» небеспристрастным образом. Напротив, акт убеждения не отрицает «вмешательства» со стороны авторского «Я».

Из всего репертуара языковых средств, передающих различное отношение автора к выражаемому знанию проанализируем прежде всего те высказывания, которые выражают высокую степень авторской вовлеченности в актуализируемом в тексте знании. Указанные языковые средства вносят существенный вклад в общую стратегию убеждения, которая задействуется автором в целях воздействия на читателя. В данной публикации мы проанализировали 500 примеров употребления рассматриваемых аргументативных средств, выявленных методом сплошной выборки. К этим средствам мы, в частности, относим:

1) сочетания личного местоимения 1-го л. ед. ч. и глагольных предикатов, характеризующие мыслительную деятельность автора текста:  (1) «I assume that all legal actors are rational in the sense of being utility—maximizers. I assume that judges seek to maximize, in addition to private interests, at least two corporate values…» (Shapiro, Sweet, 2002, 128); (2) «I think that judicial opinions should be more candid than they typically are about the pragmatic factors that determine the outcome of the most difficult and the most important judicial decisions» (Posner, 2003, 55); (3) «I acknowledge that the complexity of police cultures can impede the development of more responsive and advanced approaches to crime management and reduction…» (Fleming, 2006, 89);

2) сочетания неопределенного местоимения it и глаголов сенсорного восприятия, которые выражают точку зрения автора, его отношение к пропозициональному содержанию последующего суждения: (4) «It seems to me that the general rule must be that to recognize a justification based on the speeder’s alleged desire to protest the speed limit should emasculate speed limits while doing little to promote the expression of useful ideas» (Posner, 2003, 386);

3) сочетания абстрактных существительных и притяжательного местоимения 1-го лица ед. ч., передающие авторскую позицию по отношению к вводимому в высказывание аргументу или суждению в целом: (5) «These perspectives to my satisfaction have great force in constitutional and statutory interpretation» (Barak, 2005, 235);

4) сочетания личного местоимения 1-го л. ед. ч. и модальных предикатов, которые концентрируют читательское внимание на важном моменте аргументации или начале авторских рассуждений, которые получают последующее обоснование: (6) «I can reasonably expect security networks that operate at the local level to differ significantly in their membership and structure from national institutional networks and their international counterparts, which are concerned largely with transnational organized threats» (Dupont, 2006, 40); (9) «I don’t need to stretch my imagination even as far as the troubles of failed states to understand this need» (Braithwaite, 2000, 200).

5) сочетание неопределенно-личного местоимения и модального предиката, которые манифестируют неопровержимый факт, содержащийся в авторском суждении: (10) «Here one would suspect that some kind of judgments are again being made about the ‘coreness’ of certain services to the police role» (Ailing, Grabovsky, 2000, 75).

Приведенные выше выражения обладают метатекстовым характером, автор текста прибегает к ним в момент непосредственного обращения к читателю, который, по мнению автора текста, призван осознать актуализуемый факт как значимый для исследования проблемы. Неоспоримость подобных фактов, по мнению автора, является очевидной. Вследствие этого у читательской аудитории не остается выбора как признать выражаемую пропозицию в качестве отправной точки авторских рассуждений. Другими словами, показатели субъективной эпистемической модальности выступают аргументативным средством не столько ввода авторских рассуждений в текст, сколько непосредственно выражают данные рассуждения. Количественное и процентное содержание выделенных нами языковых средств, передающих эпистемическую модальность в аргументативной функции представим в следующей таблице (типы языковых средств представлены соответствующими номерами).

Таблица. Эпистемическая модальность в аргументативной функции.

Процентные показатели языковых средств, репрезентирующих эпистемическую модальность в аргументативной функции, на уровне юридического дискурса являются результатом семантико-прагматического анализа этих средств.  Сочетания личного местоимения 1-го л. ед. ч. и глагольных предикатов, характеризующие мыслительную деятельность автора текста, и сочетания абстрактных существительных и притяжательного местоимения 1-го лица ед. ч., выражающие чувственные ощущения автора текста, составляют 60,4 % от общего количества проанализированных средств. Остальные типы сочетаний составляют 39,6 % соответственно.

Данные показания подтверждают предварительно выдвинутую нами точку зрения, что выводы юридического характера неизбежно предполагают предварительную актуализацию профессионального знания специалиста и, следовательно, последующую аргументацию, основанную на мыслительных процессах. Именно глагольные предикаты мыслительной деятельности составляют самую большую группу аргументативных средств в юридическом дискурсе. При этом общий фонд профессиональных знаний юриста предстает необходимым условием всего процесса аргументации, поскольку суждения и умозаключения автора подчиняются определенным правилам ведения дискуссии на профессиональную тематику.

Сочетания первой разновидности, как мы отметили выше, отражают характер мыслительных процессов в сознании автора в процессе аргументативного воздействия на читателя. Автор юридического текста задействует эти сочетания в целях обоснования дедуктивного обоснования своих суждений в целях убеждения читателя в их истинности. Собранные нами данные включают такие сочетания с глаголами мыслительной деятельности, как I think (58), I do not think (49), I consider (41), I do not consider (16), I believe (26), I do not believe (15).

В частности, собранный нами фактический материал включает 109 случаев утвердительного и отрицательного употребления глагола to think в аргументативной функции. Отдельные исследователи рассматривают данный глагол в рамках средств выражения сомнения (Biber, Finegan, 1989, 93-124). Согласно нашим наблюдениям на уровне юридического дискурса – в процессе моделирования аргументативной стратегии автора – прагматическая функция рассматриваемого глагола в большей степени заключается в подчеркивании выдвигаемой точки зрения, нежели в «увиливании» от прямого обозначения утверждаемой исследовательской позиции.

В примере (11) глагол to think сочетается с прилагательным possible, которое само по себе указывает на некоторую неопределенность суждения. Однако автор представляет контраргумент предварительно актуализованной возможности. В результате аргумент начинает контрастировать с эмфатическим сочетанием I do not think. Затем автор переходит к доказательству своей точки зрения посредством указания на аналогичные разбираемые дела: (11) «Although the Commision criticizes the absence of alleviation of the charge in circumstances of force majeure I do not think it is possible to reach any conclusion on this element in the present case. The case-law shows that the Court assesses the issue of force majeure in the context of the particular regulatory framework of the individual case» (Wiber, Bull, 2009, 163).

Пример (12) выявляет необходимость авторского комментария в процессе признания того, является ли утверждение корректным или некорректным. Юридический дискурс априорно требует этой процедуры: (12) «If that assumption incorrect, as I think it is, it is unnecessary to consider whether the principle was, in fact, respected» (Cao, 2007, 77). В данном случае автор юридического текста говорит о столкновении двух точек зрения, предикативное сочетание it is unnecessary вводит суждение, которое подкрепляется предварительно введенным аргументом as I think it is. Таким образом, точка зрения автора на обсуждаемую проблему представляется как единственно корректная.

Сочетания, которые выражают точку зрения автора, его отношение к пропозициональному содержанию последующего суждения, непосредственно включают в себя неопределенное местоимение it и такие глаголы сенсорного восприятия, как to appear, to seem, to regard. Из собранных нами 97 примеров данных сочетаний в 42 употребляется глагол to seem, который выражает в большей степени определенность точки зрения, чем сомнение автора: (13) «It seems to me at least doubtful that law and equity in this sense do not correspond to the law and economics distinction between regulation ex ante and ex post» (Hutton, 2009, 79); (14) «… the question referred in Beattie seems to me to be entirely relevant today» (Posner, 2003, 101). Как свидетельствуют примеры, употребление глагола to seem в аргументативной функции сопровождается различного рода интенсификаторами, которые делают дополнительный эмфатический акцент на точке зрении автора текста. Эпистемическое прочтение авторских суждений усиливается, если характеристики, представляемые интенсификаторами, не могут непосредственно восприниматься читателем, а зависят от последующего обоснования. Данное обоснование, как правило, основывается на фактах, представляемых в тексте, репрезентирует авторское отношение к данным фактам. На прагматическом уровне текста анализируемые сочетания используются для выражения степени осведомленности автора текста относительно рассматриваемой проблемы.

Сочетания, передающие авторскую позицию по отношению к вводимому в высказывание аргументу или суждению в целом, представлены в юридическом дискурсе такими средствами, которые манифестируют согласие или несогласие автора с мнением другой стороны. Это мнение выражается в форме аргумента, который задействуется в тексте в целях  освещения той или иной проблематики. Из 58 случаев употребления данных сочетаний, собранных в нашей картотеке, в 32 примерах содержатся такие выражения, как I agree или I do not agree: (15); «I start by commenting on the character of harmonization of national rules. I agree with the argument, put with some force by the Supreme Court at the oral hearing, that the Member States cannot harmonize administrative actions in the fields, which come within the scope of application of the Treaty» (Posner, 2000, 235); (16) «Some might argue that this outcome is socially beneficial, because the status competition leads to the provision of public goods (McAdams 1992). The external value of donors’ contributions to the public good exceeds the cost to themselves. I do not agree with this argument for there is no reason to believe that the equilibrium at which the donors give gifts matches the socially beneficial level of gift-giving. It might be lower or higher» (Posner, 2000, 61).

Интересно отметить, что в собранном нами фактическом материале не встречается глагол to disagree в аргументативной функции. Думается, что  авторское предпочтение выражения I do not agree объясняется тем, что подобная форма отказа является более официальной и менее субъективно окрашенной, чем выражение I disagree.

Сочетания, которые концентрируют читательское внимание на важном моменте аргументации или начале авторских рассуждений, которые получают последующее обоснование, в 45 случаях (из 58) включают модальный глагол would. Наиболее распространенным типом рассматриваемых сочетаний предстает I would note: (17) «I would note that real life experience, and successful experience at that, tells us that translating law, irrespective of what systems and families are involved, is not only possible, but also highly productive» (Cao, 2007, 32).

Пример (18) манифестирует аналогичную функцию рассматриваемого сочетания: автор подвергает критике деятельность одной из сторон, вовлеченных в судебное разбирательство, при этом выражение I would note вводит точку зрения автора на рассматриваемую проблему: (18) «I would note that it is not helpful to the Court or to the party concerned for a party so contradict or deny its own assertions» (Posner, 2003, 143).

Таким образом, характерной чертой аргументации посредством языковых средств эпистемической модальности в юридическом дискурсе предстает тот факт, что посредством этих средств автор стремится убедить читателя (специалиста с равным статусом) в действенности своей точки зрения. При этом автор, как правило, манифестирует особенности своей когнитивной деятельности или свои чувственные ощущения. Данные средства, как показал наш анализ, обладают высокой степенью аргументативности, в результате чего последующая пропозиция интерпретируется читателями как неопровержимая.

Список литературы:

1. Голев Н.Д. Юридический аспект языка в лингвистическом освещении // Юрислингвистика: проблемы и перспективы. Барнаул, 1999. С. 23-25.

2. Попова Л.Е. Юридический дискурс как объект интерпретаций: семантический и прагматический аспект: Дис. … канд. филол. наук. Краснодар, 2005.

3. O’Keefe D.J. Persuasion: Theory and Research. NewBury Park, CA, 1990.

4. Lyons J. Semantics. Vol. 2. Cambridge, 1977.

5. Shapiro M., Sweet A.S. On Law, Politics, and Judicialization. Oxford, 2002.

6. Posner R.A. Law, Pragmatism, and Democracy. Cambridge, Mass., London, 2003.

7. Fleming J. Working Through Networks: the Challenge of Partnership Policing // Fighting Crime Together. The Challenges of Policing and Security Networks. Sidney, 2006.

8. Barak A. Purposive Interpretation in Law. Princeton, 2005.

9. Dupont B. Mapping Security Networks: From Metaphorical Concept to Empirical Model // Fighting Crime Together. The Challenges of Policing and Security Networks. Sidney, 2006.

10. Braithwaite J. Peacemaking Networks and Restorative Justice // Fighting Crime Together. The Challenges of Policing and Security Networks. Sydney, 2000.

11. Ayling J., Grabosky P., Shearing C. Harnessing Resources for Networked Policing // Fighting Challenges of Policing and SAecurity Networks. Sydney, 2000.

12. Biber D., Finegan E. Styles of Stance in English: Lexical and Grammatical Marking of Evidentiality and Affect // Text. 1989. № 9(1).

13. Wiber M.G., Bull A. Re-scaling Governance for Better Resource Management? // Rules of Law and Laws of Ruling. On the Governance of Law. L., 2009.

14. Cao, D. Translating Law. Clevedon, Buffalo, Toronto, 2007.

15. Hutton Ch. Language, Meaning and the Law. Edinburgh, 2009.

16. Posner R.A. Law, Pragmatism, and Democracy. Cambridge, Mass., London, 2003.

17. Posner E.A. Law and Social Norms. Cambridge, Mass., 2000.