КОСВЕННЫЙ КОМИССИВНЫЙ АКТ КАК РЕАКЦИЯ НА ПОБУДИТЕЛЬНЫЙ СТИМУЛ В ДИАЛОГЕ

Byadmin

КОСВЕННЫЙ КОМИССИВНЫЙ АКТ КАК РЕАКЦИЯ НА ПОБУДИТЕЛЬНЫЙ СТИМУЛ В ДИАЛОГЕ

Cборник материалов конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия», 2013 г.

Кудряшов Игорь Александрович,
кафедра русского языка и теории языка ЮФУ, профессор
(г.Ростов-на-Дону, Россия)

Макова Татьяна Анатольевна,
кафедра русского языка и теории языка ЮФУ, магистрант
(г.Ростов-на-Дону, Россия)

КОСВЕННЫЙ КОМИССИВНЫЙ АКТ КАК РЕАКЦИЯ НА ПОБУДИТЕЛЬНЫЙ СТИМУЛ В ДИАЛОГЕ

Повышенный интерес современных лингвистов к проблемам диалогического дискурса, на наш взгляд, во многом определяется тем фактом, что анализ данной формы коммуникации позволяет проследить роль речевых средств в процессе становления, развития и поддержания межличностных отношений. Характер речевого поведения говорящего становится для адресата индикатором наличия/отсутствия подобных отношений, возможности оказания поддержки друг другу и ожидания «вознаграждения» от партнера по общению. Данная установка оказывает влияние на последующее диалогическое взаимодействие общающихся и  потенциальность перерастания эмоционального взаимововлечения партнеров по диалогу в реальные межличностные отношения. Желание укрепить эти отношения приводит диалогическую личность к необходимости осознания границ собственной коммуникативной свободы в данной ситуации. Другими словами, подтверждается общепризнанный в лингвистике тезис о том, что речевая ситуация влияет на выбор средств воздействия. В результате слушающий формирует свое мнение о говорящем, а также ответную речевую/неречевую реакцию на инициированную реплику.

Речеповеденческие акты говорящей личности, имеющие место в диалогической ситуации лицом-к-лицу, дают слушающему возможность напрямую «схватить» множество признаков субъективности адресанта, характер его самовыражения в прогнозировании последующих отношений партнеров по общению. Последний аспект диалогической коммуникации, в частности, особенно ярко проявляется при инициации комиссивных речевых актов, позволяющих поддержать веру адресата в стабильность межличностных отношений общающихся. При признании межличностных отношений сложившимися говорящий посредством обещания сознательно поддерживает их, используя данную разновидность речевого акта как прием стратегического развития диалогического общения с данным собеседником в будущем.

Термин «комиссивный речевой акт» восходит к теории речевых действий Дж. Остина и Дж. Серля. В понимании Дж. Остина «…ключевое свойство комиссива – обязывать говорящего к определенной линии поведения» (Остин, 1986, 57). Более детальное определение данному речевому средству воздействия содержится в работе Дж. Серля «Классификация иллокутивных актов»: «…комиссивы – это те иллокутивные акты, цель которых в том, чтобы возложить на говорящего обязательство… совершить некоторое будущее действие или следовать определенной линии поведения» (Серль, 1986, 179). В статье «Что такое речевой акт?» при определении семантических правил употребления акта обещания Дж. Серль указывает в числе других правил:

1) обещание должно произноситься в том случае, если слушающий предпочел бы совершение говорящим обещанного;

2) обещание следует произносить, только если не является очевидным, что обещанное говорящим не произойдет само собой, без совершения акта обещания (Серль, 1986, 183).

Данные правила инициации позволяют отделить комиссивы от других типов иллокутивных актов.

В основе разграничения разных иллокутивных речевых действий, на наш взгляд, может лежать и их потенциальная предрасположенность к порождению конфликтного диалогического общения. Посредством директивных речевых актов, даже если в их перлокутивном эффекте заинтересован слушающий, адресат потенциально способен привести диалогическое общение к ситуации конфликта, отказать собеседнику в поддержке, необходимой для упрочения межличностных отношений. Поэтому язык выработал целый арсенал речевых моделей, реализующих побудительное значение косвенным способом, позволяющим говорящему оказать смягченное воздействие на своего собеседника (ср., например,  зачем-, почему- вопросы в побудительном значении). Комиссивные речевые акты избавляют адресата от стресса, связанного с разрывом отношений между собеседниками, в связи с этим, как представляется, в языке не существует разнообразия обобщенно-типизированных моделей, которые выражали бы данное иллокутивное значение.

Наши наблюдения свидетельствуют о том, что на речевом уровне в качестве комиссива способна функционировать любая пропозиция, посредством которой говорящая личность выражает свою готовность поддержать поведенческую тактику адресата и тем самым сгладить взаимные расхождения во взглядах и приобрести опыт их согласования. Обычно косвенный комиссивный акт строится на том, что говорящий выражает в явном виде лишь какое-то из условий успешности акта обещания, который соответствует его действительному намерению.

Реплика адресанта в этом случае, как правило, косвенно содержит пропозицию «я обещаю». Другими словами, в диалогическом дискурсе косвенная речеактовая номинация является наиболее приемлемой для передачи комиссивного значения. Иллокутивная сила комиссива обычно эксплицируется общим контекстом: диалогическая реплика приобретает прагматическое значение обещания в том случае, если автор данной реплики, оценив свои возможности, способен удовлетворить потребность собеседника в совершении конкретного действия. При этом говорящий выражает чувство принадлежности к межличностным отношениям со своим партнером по общению. Подобный речевой контакт имеет  социально-психологический характер, что предстает главной целью фатического речевого поведения (Винокур, 2001, 290)[И1] .

Инициация косвенных комиссивных актов в условиях диалогического дискурса может быть оформлена и как запрашиваемое, и как незапрашиваемое обязательство. В последнем случае в прагматическую пресуппозицию обязующегося входит знание о желании собеседника  выполнить искомое действие. Например: «- А под воду? Я тоже хочу посмотреть… — Вот и посмотришь, — пообещал Шишкодремов. – У меня там акваланг есть, заодно и потренируешься» (А. Бушков. Крючок для пираньи); «Невеста в белоснежном наряде. Рядом гости и жених… Сергей Олегович и не заметил, как под зонтом его оказался незнакомец… Это был Филиппов, с интересом разглядывал Сергея Олеговича. «Желаю», — сказал он. «Так идите и скажите»… «…Наталья, в моей судьбе все переменилось к лучшему, я не буду докучать вам своими приставаниями и сомнениями в ваших намерениях…» – Сергей Олегович замолчал» (А. Рогожкин. Кино). В подобной диалогической ситуации косвенные комиссивные средства реализуются в структурном плане инициально как обязательство-содействие.

При инициации косвенного комиссивного акта как запрашиваемого обязательства его можно обозначить, в терминах А.Н. Баранова и Г.Е. Крейдлина, как иллокутивно вынуждаемую реплику, а исходную реплику –  как иллокутивно вынуждающую (Баранов, Крейдлин, 1992), требующую от слушающего ответа-обещания. В качестве исходной реплики в подобном диалогическом единстве могут выступать:

а) императивное высказывание, например: «Веду! Сейчас на поверхность вытяну! Ты хватай ее за хвост!.. «Возьму, не волнуйся!» – пообещал Кузьмич и приготовился» (А. Рогожкин. Особенности национальной охоты в осенний период). В этом случае адресант комиссива, как правило, не только каузирует ожидание, но и убеждает автора вынуждающей реплики не тревожиться;

б) повествовательное или вопросительное высказывание, например: «Василий, видишь, у меня группа голодает, на глазах девчонки форму теряют», — обратился Кислюк к заму мясного комбината. «Завтра подвезем», — пообещал Василий» (А. Рогожкин. Игра); «- С тортиком что решила?.. – Тортик я приготовлю, — махнула рукой Лисица» (А. Дышев. Аромат скунса).

Ответная реплика в иллокутивном плане является комиссивом, поскольку адресат берет на себя обязательство исправить сложившуюся ситуацию или выполнить то, о чем  запрашивается в исходной реплике (т.е. Я обещаю завтра подвезти продукты; Я обещаю приготовить торт).

Согласно нашим наблюдениям, в русском диалогическом дискурсе обещание выступает, как правило, в прагматической функции вынуждаемой реплики, связывающей собеседников в плане совместных стратегий поведения и гарантирующей, что взаимные отношения продолжатся как часть общей повседневной активности партнеров по диалогическому общению.

Адресат речи вступает в диалогическое общение, как правило, с учетом определенного эмоционально-психологического состояния. В процессе речевого взаимодействия с инициатором общения эмоциональный план слушающего «расшатывается», начинает определяться уже не столько экстралингвистическими факторами, сколько процессом обработки поступающей информации, ментальными репрезентациями образов, возникающих в его сознании под влиянием модусного заряда исходной реплики. В результате естественно-логического вывода фатической информации из поступившего высказывания психологическая сфера адресата наполняется новыми эмоциями, которые влияют на его личностную диспозицию в данном диалогическом общении и формирование обратной связи с говорящим. «Мое и его «здесь-и-сейчас», –  пишут в связи с этим социальные психологи П. Бергер и Т. Лукман, – постоянно сталкиваются друг с другом, пока длится ситуация лицом-к-лицу. В результате происходит постоянный взаимообмен моей и его экспрессивности» (Бергер, Лукман, 2001, 262). Приоритетной стратегией говорящей личности в диалоге, следовательно, предстает руководство семантическими выводами адресата речи посредством регулирования его эмоционально-психологического настроя; «… если личность определенным образом концептуализирует ситуацию, – указывают в связи с этим исследователи, – то существует возможность для определенного типа эмоций» (Ортони, Клоур, Коллинз, 1996, 315). Важной частью данной когнитивной деятельности диалогической личности является импликация в речевое высказывание соответствующей «грамматики» эмоций, определяемой принципами обычного эмоционального опыта собеседников.

Прагматические средства выражения эмоций в диалогическом общении играют заметную роль в процессе иллокутивной согласованности репликовых шагов собеседников: очевидным оказывается наличие устойчивых коррелятивных связей между иллокутивными заданностями реплики-стимула и реплики-реакции. Так, императивный речевой акт может предполагать в качестве реакции не только ответный неречевой ход, но и обещание предпринять его в будущем.

Косвенный комиссивный акт, предстающий в диалоге как реакция на побудительную иллокуцию, наряду с диктумной составляющей, несет в своем значении реактивные пресуппозиции эмотивного плана, которые определяются степенью воздействия говорящего на модус слушающего. Данные пресуппозиции формируются непосредственно в ходе диалогического общения как результат оценки осмысленности адресатом поступившего императивного высказывания.

В период формирования межличностных отношений прямой императивный акт, являющийся действенным средством воздействия на эмотивно-волевую сферу партнера по коммуникации, потенциально способен вызвать отрицательную реакцию слушающего, его нежелание давать обещание относительно выполнения запрашиваемого действия. Например: «- Вот что! Садись в машину, я тебя тихонечко отвезу на берег… — Давай потом… Позже! – произнесла она» (А. Дышев. Огонь, вода и бриллианты). В данном случае ответная реплика выполняет функцию контролирования и умерения оказываемого воздействия, создавая некий защитный барьер от «посягательств» инициатора общения на модус собеседника. Инициация прямого императивного акта на стадии начала межличностных отношений между собеседниками обусловливается, возможно, желанием говорящего построить свою линию речевого поведения с учетом роли лидера. Отказ адресата обеспечить перлокутивный эффект данного высказывания может связываться с его несогласием с подобным распределением ролевых позиций, что влечет за собой рассогласованность интерактивного обмена диалогическими репликами в целом.

На стадии сложившихся между партнерами отношений роль коммуникативного лидера уже закреплена за одним из них. Согласно нашим наблюдениям, для упрочения своей ведущей позиции и поддержания межличностного взаимодействия в данных условиях лидер довольно часто прибегает к мягкой дискурсивной стратегии, косвенной речеактовой номинации своей побудительной интенции. Ср.: «- А почему бы в самом деле не сходить в церковь? – промурлыкала Настя и потупила глазки… — Умная ты моя, — процедил я. – Когда ты привезешь восемьсот тысяч, я устрою тебе экскурсию по всем церквям России» (А. Дышев. Диссертант). В анализируемом примере наиболее ярко проявляется пресуппозициональное условие реализации косвенного речевого акта в качестве вербальной реакции на побудительную иллокуцию: наличие некоей преграды, мешающей собеседнику выполнить запрашиваемое действие непосредственно в ситуации общения. Уместной в такой диалогической ситуации оказывается возможность обещания этого действия в будущем. При отсутствии преграды слушающий соотносит побуждение со своими целями, интересами и реализует свое несогласие с данным иллокутивным воздействием либо выполняет запрашиваемое невербальное действие.

Когда межличностные отношения между собеседниками определились и устоялись, коммуникативный лидер начинает все меньше придерживаться сценария речевого поведения, направленного на поддержание отношений с адресатом. Это приводит к тому, что в диалогической речи стираются формальные различия между разными побудительными иллокуциями и характером их речеактового выражения. Прямая речеактовая номинация императива даже в сочетании с аффективными пресуппозициями может находить поддержку слушающего. Например: «- Чтобы я тебя здесь больше никогда не видел! – сквозь зубы произнес я, продолжая тащить Чемоданова по лестнице вниз. – Сиди дома и работай! Завтра к вечеру выводы должны быть готовы! – Хорошо, хорошо, Серенка! – соглашался Чемоданов, пытаясь ухватиться за перила. – Ты только подкинь деньжат…» (А. Дышев.  Диссертант). При устоявшихся отношениях со своим собеседником слушающий способен выдержать чрезмерное воздействие на свой модус, воспринимая позицию своего партнера по общению в качестве «центральной» и, таким образом, расширяя его коммуникативную свободу в выборе средств воздействия. Способы речевого воздействия собеседников друг на друга различаются, но это различие игнорируется адресатом и не влияет на стратегию его ответного речевого действия. Выражение обещания косвенным способом в подобной диалогической ситуации оказывается средством снятия «эпистемического ручательства» – ответственности за сказанное.

При инициации побудительной иллокуции в социально-неравной межличностной коммуникации ее прямая речеактовая номинация является закономерной при обращении к лицу, занимающему более низкое положение по сравнению с адресантом. В этом случае комиссивный речевой акт как ответная реакция является уместным в соответствии с социокультурными конвенциями диалогического общения. Ср.: «- Посиди здесь. Только, ради бога, ничего не трогай! – Да что я – враг самому себе? – заверил я его. Командир вышел. Я оглянулся, глядя на закрытую дверь» (А. Дышев. Огонь, вода и бриллианты). Комиссив в этом случае опирается на понимание адресатом целесообразности поступившего побудительного задания. Его косвенная речеактовая представленность позволяет говорящей личности также подчеркнуть оттенок уверения, который, согласно нашим наблюдениям, достаточно регулярно актуализируется в статусно неравном общении от низшего к высшему.

Интересно отметить, что при целесообразности побудительной иллокуции слушающий реагирует на нее комиссивным речевым актом, даже если он занимает по социальному статусу более привилегированное положение, чем инициатор побуждения. Ср.: «Тут вышел пьяный грузчик и сказал «Вениамин Станиславович! Покупатели ждут!» «Отстань, — небрежно сказал Веня и брезгливо отстранил его. Грузчик все стоял. «Иди, иди, я сейчас буду», — Веня повернулся к грузчику спиной…» (М. Климова. Голубая кровь). Как показывает приведенный пример, комиссив в данном случае может оформляться как негативная модусная стратегия, которая выливается в аффективную разрядку (что косвенно служит способом напоминания автору побуждения о социальной дистанции между собеседниками, но содержит прагматическое согласие с императивным высказыванием).

Таким образом, императивная реплика и реагирующее на нее косвенно-комиссивное высказывание образуют в диалоге слитное прагматическое единство. Реактивная комиссивная реплика строится собеседником таким образом, чтобы инициатор общения понял не только ее буквальное значение, но и перемену в собственном эмоциональном состоянии, вызванную побудительным воздействием. Другими словами, косвенный комиссивный акт позволяет говорящей личности представить ситуационную оценку своего собеседника и возможный способ согласования взаимных речевых намерений в едином репрезентационном формате.

Список литературы

1. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., 1995.
2. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. М., 1993.
3. Ортони А., Клоур Дж, Коллинз А. Когнитивная структура эмоций // Язык и интеллект. М., 1996.
4. Остин Дж. Л. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике.  М., 1986. Вып. 17.
5. Серль Дж. Р. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1986. Вып. 17.