ИНТЕРВЬЮ И ДОПРОС: ИНТЕГРАЛЬНЫЕ И ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНЫЕ ПРИЗНАКИ

Byadmin

ИНТЕРВЬЮ И ДОПРОС: ИНТЕГРАЛЬНЫЕ И ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНЫЕ ПРИЗНАКИ

Cборник материалов конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия», 2014 г.

Бушуева Элеонора Александровна,
магистрант Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации Южного федерального университета
(г. Ростов-на-Дону, Россия)

ИНТЕРВЬЮ И ДОПРОС: ИНТЕГРАЛЬНЫЕ И ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНЫЕ ПРИЗНАКИ

Допросы проводятся сотрудниками правоохранительных органов, чтобы добиться признания и узнать детали преступления. В ходе допроса обычно используются определенные коммуникационные стратегии, включающие в себя развитие темы и моделирование интервью. Существует определенная взаимосвязь между когнитивной сложностью и коммуникативной компетенцией, вербальной агрессией и когнитивной сложностью и обратная зависимость между когнитивной вербальной агрессией и коммуникативной компетенцией.

Общение и допрос.

Основным фактором в борьбе с преступностью и определении вины подозреваемого является допрос. Общение – ключ к искусству допроса. В последние годы тактики допроса находятся под пристальным вниманием с точки зрения гуманного обращения с людьми, особенно некоторые нестандартные приемы, использующиеся при общении с террористами.

Приемы интервью и допроса схожи между собой. Они ориентированы на получение информации, имеют общую цель и результат. Однако, между ними есть явные различия. Существуют следующие тактики допроса: прямая конфронтация, развитие темы, преодоление сопротивления, альтернативные вопросы и уточнение деталей.

Техники допроса.

Допрос – это, по существу, интервью. Но, в отличие от традиционных интервью, допросы чаще воспринимаются как нечто враждебное, непримиримое, даже пугающее. Допрос начинается в форме традиционного интервью. Главной целью является получение и сохранность информации. Для достижения результатов интервьюер задает вопросы и использует целенаправленную беседу. По мнению Черил Гамильтон, допросы имеют коммуникативную цель – участвующие стороны обсуждают актуальные вопросы, и интервьюер (или следователь) делает оценку интервьюируемого (или подозреваемого) на основе словесных ответов, а также невербальных признаков. Поскольку и интервью, и допросы используют стратегии коммуникации, важно понять, что у них общего, а в чем заключается разница. Интервью обычно считается успешным, если получена необходимая информация, в то время как успех допроса напрямую зависит от признания вины подозреваемым, либо от уточнения деталей преступления.

Имея общую цель, интервью и допрос отличаются коммуникативными тактиками:

— интервью не является обвинительным диалогом и используется для получения информации, имеющей отношение к делу

— допрос — обвинительный монолог, подчиненный следователю и использующийся для того, чтобы узнать правду от лица, подозреваемого в совершении преступления.

Те, кто проходит интервью, обычно имеют определенный запас времени для подготовки. Интервьюеры не спешат, но при этом действуют эффективно. Допросы не всегда можно предсказать. Они основаны на неторопливой беседе, что в конечном счете приводит к лучшим результатам. Допросы вряд ли рассматриваются в качестве эффективного вида коммуникационного процесса, они могут длиться несколько часов или дольше.

Интервьюеры полагаются на информативную тактику, которая позволяет собеседнику раскрыть необходимую информацию, чтобы быть успешно принятыми на работу. Фактически, интервьюируемые часто более убедительны, чем интервьюеры. С другой стороны следователи полагаются в большой степени на тактику убеждения, чтобы заставить подозреваемого признаться. Опрашивая подозреваемого, который кажется виновным, следователи пытаются убедить подозреваемого, что признание — это лучшая вещь. Следователи добиваются этого, изменяя восприятие подозреваемым ситуации и ее последствий. Как любое языковое воздействие, допрос включает в себя формирование, развитие и изменение взглядов. Речевые манипуляции в допросе являются непростой задачей, поскольку подозреваемый уверен в своей невиновности, и порой очень трудно изменить это убеждение. Интервьюер должен обладать базовыми знаниями о человеческой личности и психологии для того, чтобы наиболее эффективно убедить подозреваемого. Тактики убеждения при допросах основываются на запугивании, уверяя подозреваемого в том, что признание — оптимальное решение. Ключевые цели воздействия в интервью и допросах различны. В интервью, интервьюер является целью убеждения и интервьюируемый пытается убедить интервьюера в своей квалификации и надежности, а в допросе подозреваемый является целью убеждения.

Существует несколько тактик допроса, которые используются правоохранительными органами. Это прямая конфронтация, развитие темы, преодоление сопротивления, альтернативные вопросы и уточнение деталей. Все тактики могут быть применены в любом допросе. В любом случае, в зависимости от контекста и подозреваемого, некоторые тактики являются более подходящими, в то время как другие могут быть не использованы вовсе.

Тактика прямой конфронтации применяется в начале допроса. Речь идет о прямой позитивной конфронтации. Это особенно важно в начале, поскольку тогда следователь может напрямую контролировать и направлять разговор в нужное русло. Прямая конфронтация возникает, когда следователь предполагает, что они знают, что подозреваемый совершил преступление. Они в основном говорят: «Я знаю, что вы сделали это, вы знаете, что вы сделали это, просто признайте это, и мы можем двигаться дальше». Однако, если ответ подозреваемого или его реакция не приводят к признанию или не указывают на вину, следователь должен применить другой подход. За прямой конфронтацией чаще всего следует развитие темы.

Развитие темы — вторая техника, или тактика, используемая правоохранительными органами. Подозреваемому говорят о моральном оправдании его вины и предлагают причины, по которым, вероятно, было совершено преступление: рационализация, проекция или минимизация. Рационализация состоит в том, что следователь объясняет, что преступление кажется социально приемлемым и даже разумным, потому что выгода перевесила возможные последствия. Так, например, следователь может рационализировать ограбление банка — сложная экономическая ситуация вынудила принять такое решение. Проекция вины — вторая тактика, которая предполагает, что обвиняемого заставили совершить преступление, а он сам является жертвой обстоятельств. Например, если девушку подозревают в том, что она изуродовала машину своего молодого человека, следователь может обвинить его в плохом обращении с дамой. При применении третьей тактики — минимизации — следователь обычно работает с тем, чтобы уменьшить серьезность или шокирующий характер преступления. Рассматривая последний пример вандализма, следователь может минимизировать чувство вины, похвалив девушку за то, что она не пошла дальше в своем акте вандализма.

Третья техника известна как контакт с сопротивлением. Сопротивление —  отказ подчиниться, и это рассматривается как стратегия, поскольку следователь испытывает сопротивление и должен знать, как его преодолеть.  Есть определенные способы борьбы с сопротивлением, к ним относятся отрицание, возражение, и вывод. Некоторые исследователи советуют применять метод доминирования, когда следователь не позволяет обвиняемому говорить. Они продолжают говорить, обсуждать, и говорить громче подозреваемого. Также предполагается, что следователи используют в качестве новой темы возражения подозреваемого. Например, если подозреваемый, обвиняемый в вооруженном ограблении, возражает против владения оружием, этот факт должен быть использован, чтобы сформировать новую тему.

Добиться признания от подозреваемого можно при помощи четвертого метода — альтернативных вопросов. Лучше всего использовать эту тактику, когда подозреваемый вот-вот готов признаться. Ключевым моментом здесь является предоставление человеку выбора между двумя возможными объяснениями того, почему преступление было совершено. В этом случае только один вариант является более привлекательным, чем другой. Например, человека обвиняют в краже и спрашивают: «Вы взяли деньги, потому что вам нужно было оплатить счета или купить наркотики?» В аргументации это называется ложная дилемма, но она может быть эффективной стратегией, потому что одна (или несколько) из этих причин может объяснить мотивы преступления. Подозреваемый может подумать, что следователю что-то известно. Если подозреваемый признает один из вариантов выбора, он признает свою вину. В некоторых случаях, предлагают третий вариант развития событий, который также будет являться признанием вины.

Последний подход используется, когда в речи подозреваемого появляются признаки, подтверждающие вину или причастность к преступлению. Эта стратегия получила название развитие деталей. Следователь отступает от интенсивности допроса, немного изменяя ход разговора. На этом этапе допрос больше похож на интервью. Задаются наводящие вопросы, больше не используется техника доминации. Например, следователь спрашивает подозреваемого, почему тот совершил преступление, и позволяет ему рассказать свою версию произошедшего. Это позволяет обвиняемому дать подробное объяснение, что приводит к большей ясности. Хотя эти приемы наиболее часто используются в ходе ведения допроса, существуют и другие подходы. Например, более смягченные версии допроса, который сначала начинается как интервью.

Эти стратегии активно используются в Южном Йоркшире, департаменте полиции Великобритании. Там принята «мирная» модель проведения допроса, в ходе которого опрашивается подозреваемый, свидетели и жертва. В этом подходе применяются такие этапы, как планирование и подготовка, участие и объяснение, запись, анализ и оценка полученных сведений. Авторы данной методики гарантируют полное соответствие этике. Данная модель была разработана в 1993 году, указав на некоторые недостатки, возникающие в ходе привычного допроса.

Выявление наиболее эффективной тактики допроса — нелегкая задача. Как уже было сказано ранее, существующие приемы не всегда эффективны из-за их агрессивности. Кроме того, в рамках имеющихся техник есть так называемые подтактики и методы, адаптированные под конкретные цели. Для следователя также важно доверять своей интуиции для сопоставления всех фактов преступления и поведения подозреваемого. Следователь никоим образом не должен влиять на ответы подозреваемого. Позволив преступнику полностью рассказать свою версию произошедшего, можно достигнуть основной цели допроса. Другими словами, важно, чтобы следователь не подтолкнул подозреваемого к даче ненужных сведений.

В качестве примера рассмотрим опрос, проведенный Новиковым И.С. в отношении Синяговского Т.В. (материалы взяты с сайта радио Эхо Москвы).

ВОПРОС: РАССКАЖИТЕ ОБ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ БОЯ У ПОСЕЛКА МЕТАЛЛИСТ 17 ИЮНЯ, А ТАКЖЕ ВИДЕЛИ ЛИ ВЫ ТАМ НАДЕЖДУ САВЧЕНКО?
ОТВЕТ: 16 вечером мы приехали, заступили на блокпост «Счастье», 3й блокпост. 17 утром я спал в отдыхающей смене, меня разбудили, сказали, наши попали в засаду, надо ехать выручать. Поехали ввосьмером на машине комбата. Приехали на место, не доезжая метров 200 до гольф-клуба. Приехали – там стрельба, автоматы, пулеметы. Ранило заместителя комбата. Мы рассыпались в зеленке, заняли позицию, потом приехали другие, нас стало больше. Построились в шеренгу, двинулись вперед, перешли дорогу. Потом по шеренге передали команду «отступаем, будет работать артиллерия». Мы отступили, снова вышли на дорогу. Наша артиллерия стреляла. Нас собралось человек 40, Надя там тоже была. Мы пешком вернулись обратно на армейский блокпост, который находился где-то в километре севернее гольф-клуба по трассе. Минут пятнадцать мы отдыхали, перезаряжали оружие. Присутствовал комбат, Надя была рядом с ним. Через какое-то время Надя крикнула «Полтава, на танк пять человек»
ВОПРОС: НАДЯ ДАВАЛА КОМАНДУ ОТ СВОЕГО ИМЕНИ, ИЛИ ПЕРЕДАВАЛА ПРИКАЗ КОМАНДИРА?

ОТВЕТ: Может быть передавала, там было большое расстояние, она кричала нам издалека

ВОПРОС: С КАКОГО РАССТОЯНИЯ?

ОТВЕТ: Примерно метров 100.

ВОПРОС: КОМАНДИР НАХОДИЛСЯ РЯДОМ С НЕЙ ИЛИ РЯДОМ С ВАМИ?
ОТВЕТ: Рядом с ней. Они были рядом с танком, а мы в стороне у деревьев.
ВОПРОС: ПОЧЕМУ ОНА ДАВАЛА ВАМ КОМАНДУ?

ОТВЕТ: Я не знаю, у нее громкий голос, может поэтому.

ВОПРОС: НАДЕЖДА САВЧЕНКО БЫЛА ВАШИМ КОМАНДИРОМ?
ОТВЕТ: Нет.

ВОПРОС: КАКУЮ ДОЛЖНОСТЬ ОНА ЗАНИМАЛА В БАТАЛЬОНЕ «АЙДАР»?

ОТВЕТ: Я не знаю.

ВОПРОС: ОНА ИМЕЛА ПРАВО ОТДАВАТЬ ВАМ ПРИКАЗЫ?
ОТВЕТ: Нет, не имела.

ВОПРОС: ЧТО ПРОИСХОДИЛО ДАЛЬШЕ?

ОТВЕТ: Мы поехали на танке в гольф-клуб. Надя была с нами вместе, нас было восемь человек на броне вместе с ней, не считая экипажа танка. Мы поехали в гольф-клуб, подъехали к большому трехэтажному зданию. Заняли оборону. Несколько человек побросали гранаты, зашли в здание, потом вышли, сказали там никого нет, все чисто. Мы сели на броню и выехали из гольф-клуба. На выезде стояли несколько БТРов, комбат тоже был там. Надя спрыгнула с брони, еще двое тоже спрыгнули. Танк поехал по трассе в сторону Металлиста, за нами пристроились несколько БТРов, Надя сперва шла пешком за танком, потом танк поехал быстрее, Надя отстала, потом БТРы тоже отстали. Потом мы остались одни на трассе, вокруг никого наших не было. В этот момент мы попали в засаду, по танку стали стрелять из гранатометов и автоматов. Меня ранило и я упал с брони, другие тоже упали. Меня тогда контузило, но я не терял сознание. Видел, что танк уехал вперед. Когда я посмотрел назад, увидел, что на трассе в нескольких сотнях метров от нас стоят два человека, БТРов нигде не было видно. Как я сейчас понимаю, Надежда была одним из этих людей. В этот момент меня подобрали сепаратисты, оттащили в лесопосадку, немного побили. Потом отвезли в их расположение и оказали первую помощь. Через некоторое время я увидел, что Надя тоже у них в плену. Потом нас держали раздельно, я ее с того дня больше не видел. 28 июня меня обменяли.
ВОПРОС: ВЫ ВИДЕЛИ, КАК ОНА В ТОТ ДЕНЬ ГОВОРИЛА ПО ТЕЛЕФОНУ?
ОТВЕТ: Да, она при мне говорила с кем-то, когда мы были в гольф-клубе.
ВОПРОС: С КЕМ?

ОТВЕТ: Не знаю

ВОПРОС: ЧТО ОНА ГОВОРИЛА?

ОТВЕТ:  Говорила «Не стреляйте на дорогу, там люди».

ВОПРОС: ИМЕЛАСЬ В ВИДУ ДОРОГА, РЯДОМ С КОТОРОЙ ВЫ НАХОДИЛИСЬ?
ОТВЕТ: Да, по которой мы ехали.

(http://echo.msk.ru/blog/ilya_s_novikov/1377802-echo/)

Первая тактика, примененная при опросе свидетеля – развитие деталей, которая является наиболее «мягкой», позволяя человеку спокойно, без давления со стороны, рассказать о случившемся: «Расскажите об обстоятельствах боя». Далее следует ряд альтернативных вопросов: «Надя давала команду от своего имени, или передавала приказ командира?», «командир находился рядом с ней или рядом с вами?», после чего применяются тактики развития темы и развития деталей: «почему она давала вам команду?», «какую должность она занимала в батальоне «Айдар»?», «с кем?», «что она говорила?». Как мы видим, в ходе опроса применяется обратный порядок методов, перечисленных выше. Человек, проводящий допрос, не склонен давить на собеседника, создавая комфортную ситуацию общения, которая, несомненно, способствует более детальному раскрытию всей необходимой информации.

Конструктивизм и целостность когнитивного процесса.

Конструктивизм предполагает понятийное объяснение коммуникативной компетенции. Это теория, которая объясняет, как люди общаются в различных ситуациях и почему некоторые более умело влияют тактикой общения. Конструктивизм, в частности, предполагает, что лица, которые владеют искусством коммуникации, знают, что сказать, когда сказать это, и понимают, как донести мысль. Коммуникационные планы являются, по существу, тщательно выверенными текстами, которые позволяют адресанту эффективно достигать одной или нескольких коммуникационных целей. Таким образом, люди, обладающие высокой познавательной способностью, являются успешными коммуникантами, в отличие от тех, чьи способности не так высоки. Познавательная способность определяется как психическая способность улавливать тонкую грань различия между поведением человека и характеристиками его личности. Следовательно, успешными следователями могут стать те, чьи познавательные способности высоки. Это позволяет им не только знать наперед действия подозреваемого, но и построить разговор таким образом, чтобы наиболее быстро и эффективно достичь поставленных целей допроса.

Список литературы.

1. Воронцова Т.А. Речевая агрессия :коммуникативно-дискурсивный подход: автореферат диссертации д-ра филол. наук. – Челябинск, 2006.
2. Комлев Н.Г. Лингво-семантические мотивы возникновения и разрешения межперсонального конфликта // Тез.VI всесоюз. симп. по психолингвистике и теории коммуникации. М., 1978.
3. Щербинина Ю.В. Вербальная агрессия. М.: КомКнига, 2006.
4. Hamilton, Cheryl. Communicating for Results. 2005 Thomson Learning Inc., p 159.
5. Inbau, Fred E. ―Law and Police Practice: Restrictions in the Law of Interrogation and Confessions.‖ Journal of Criminal Law & Criminology. Chicago: Summer 1999.
6. Infante, Dominic and Wigley, Charles. ―Verbal Aggressiveness: An Interpersonal Model and Measure.‖ Communication Monographs. Mar 1986.
7. http://echo.msk.ru/