ВЗАИМОСВЯЗИ КАТЕГОРИЧНОСТИ И НЕДОСТОВЕРНОСТИ КАК ОБЪЕКТ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ

Byadmin

Сборник материалов конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия», 2015

Факторович Александр Львович,
доктор филол.н., проф.каф.истории и правового регулирования МК Кубанского государственного университете (г.Краснодар, Россия)

ВЗАИМОСВЯЗИ КАТЕГОРИЧНОСТИ И НЕДОСТОВЕРНОСТИ КАК ОБЪЕКТ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ

В теории и практике лингвистических экспертиз всё больше внимания привлекают способы представления недостоверной информации в экспертируемых материалах. Недостоверность медийного сообщения получает масштабную категоризацию в связи с экспертизой — как в материале статьи со знаковым, показательным названием (Меликян 2014, 85-96).

Отмеченная тенденция мотивируется системой условий; среди них заслуживает внимания и та «поддержка» недостоверности, которую в спорном тексте могут ей «оказывать» другие лингвистические феномены, например, категоричность. Это приводит к специфической манипулятивной псевдоэффективности текста и усложняет задачу эксперта. Особенно — если возможность такой связи феноменов не определена исходно.

Цель статьи – наметить лингвистические аспекты тех связей, в которые вступают категоричность и недостоверность между собой и с некоторыми иными явлениями.

Непосредственный объект анализа – указанные связи в материале — видеофайл под названием «КУБАНЬ – ЭТО УКРАИНА!!!», который был в мае-июне 2015 г. размещен в группе «Кубань! ОТКРОЙ ГЛАЗА», по адресу: vk.com/otkroy_glaza_kuban, социальной сети «В Контакте» (материал был представлен для лингвистической экспертизы согласно письму Управления по Краснодарскому краю ФСБ России № 5/2/9-2420 от 23.06.2015, в дальнейшем стал предметом разбирательства в суде, принявшем решение, которое в октябре 2015 г. вступило в законную силу). Экспертное исследование материала проводилось в связи с двумя вопросами: имеются ли в представленном на исследование материале высказывания, призывающие к совершению человеком или группой лиц, объединенных по признаку проживания на определенной территории, действий, связанных с отделением, отъединением (нарушением границ) каких-либо территорий, входящих в состав Росийской Федерации? Имеются ли в нем побуждения к насильственному изменению основ конституционного строя Российской Федерации?

При анализе, без нарушения определенности лингвистического объекта и метода, учитываются современные междисциплинарные связи, прежде всего единство «язык – психология – история – право» (См. положения в работах: Черникова 2015; Костенко 2009 и особенно в трудах научной школы М.П.Котюровой – Котюрова, Кушлина 2015, 69-72).

Первоначально отметим в материале проявления категоричности. Она определяется в системе высказываний. Это призывы, обращенные к кубанцам и содержащие установку на нарушение государственных границ — на отъединение Кубани от РФ. Укажем поочередно три аспекта: обращенность к кубанцам, сущность призыва и смысловую характеристику отъединения.

Первый аспект характеристики – обращенность к кубанцам, как к группе лиц, объединенных по признаку проживания на определенной территории.

Данная обращенность заключается в использовании наименования «кубанцы» в позиции адресата обращения, а также в системных связях между этой позицией и другими: словесно-смысловых и грамматических. Эта обращенность поддерживается посредством топонима «Кубань» — самого наименования территории, являющейся частью Российской Федерации.

Первый способ адресации к кубанцам представлен в одной из трех сильных позиций текста – заключительной:

«Дорогие кубанцы Украина поможет вам вернуться домой!»

См.: «КУБАНЦЫ. Население Кубани, жители этой местности» (БТС, 477. То же – в иных актуальных источниках. Суффикс –ЕЦ, образующий наименование лица, выступает в данном словообразовательном типе в значении «лицо по месту проживания, происхождения», ср.: Урал- уралец , Гасконь – гасконец, Украина – украинец).

Даже этот внешне объективный способ именования в тексте обладает «потенциалом недостоверности». С его участием наводится неосновательное отождествление двух принципиально различных территорий. Приведенное — предпоследнее — высказывание находится в системных связях с заглавием текста и с высказываниями в иных сильных позициях: начальной и центральной. См.:

«КУБАНЬ — ЭТО УКРАИНА…

Кубань стала настоящей жемчужиной империи именно благодаря украинскому характеру вольных и трудолюбивых людей, создавших на чужбине процветающую новую Украину.

Этническая привычка кубанцев решать все вместе – гуртом, как их казачьи предки на майданном вече, дает шанс украинским землям объединиться в одно целое. Украинские патриоты уже делятся опытом майдана со своими кубанскими братьями. Вольный дух украинства не истребим, и Кубань обязательно вернется в украинскую семью».

Наведенные смысловые связи отражены такой последовательностью:

кубанцы — Кубань — Украина — новая Украина – этническая привычка — украинским землям объединиться – украинские патриоты – украинство.

Второй аспект характеристики – сущность призыва. «Призыв – это особый тип речевого акта, коммуникативное назначение которого в общем случае описывается известной семантической формулой: “Я хочу, чтобы ты сделал Р”» (Баранов 2009, 412. Р – предикат, отражение того или иного действия, состояния и т.п.). Призыв выражается прямыми и производными, или переносными, языковыми и речевыми средствами.

Прямо выражен призыв в следующих высказываниях с побудительной целеустановкой, которые образуют смысловое единство:

«Открой глаза — …чистите пулемет».

Прямой способ выражения призыва эффективно подкрепляется производным, переносным. (см.: Диброва 2014, 425 и след.). Таков в тексте ряд высказываний. Наиболее значимы в их системе следующие два: одно – в сильной центральной позиции, другое также в сильной – итоговой – позиции, тем более что они связано с прямым выражением призыва:

«Осталось лишь проявить необходимую волю и решимость по возвращению Кубани на родину… Дорогие кубанцы Украина поможет вам вернуться домой»

Все указанные условия представлены в исследуемом материале. На эффективность призыва нацелено разнообразие средств адресованности. Они поддерживают друг друга. Показательны высказывания:

«Осталось лишь проявить необходимую волю и решимость по возврату Кубани на родину. В Украине никто не скрывает таких планов. В сети появились якобы карты-схемы генштаба ВСУ по возврату Крыма и захвату Кубани. Их подлинность не обсуждается. Однако дыма без огня не бывает».

Специально не названный субъект первого из данных высказываний определяется в контекстных связях с предшествующим контекстом однозначно: осталось проявить волю и решимость КОМУ – кубанцам.

Последующий контекст поддерживает смысловую вероятность успешного действия, желаемого для авторов текста. Категоричность призыва усиливается единицей «обязательно» со значением неизбежности, а также завершением вышеприведенного фрагмента:

«И вот уже партнеры Украины из НАТО проводят около Кубани свои учения».

Третий аспект исследуемого вопроса, тесно связанный с двумя первыми, — смысловая характеристика отъединения Кубани от РФ и ее присоединения к Украине, т.е. нарушения границ РФ.

Это содержание выражено четырьмя коммуникативно-смысловыми слоями. Во-первых, содержание призыва, обращенного к кубанцам, — отделение от РФ. Таковы следующие высказывания:

«Александр Турчинов заявил, что на правах широкой автономии Украина готова принять в свою семью только Кубань – обширный регион России с глубокими украинскими корнями… Осталось лишь проявить необходимую волю и решимость по возврату Кубани на родину».

Во-вторых, заявляется изначальная отнесенность Кубани к Украине,– причем в заглавии, обладающем повышенной смысловой емкостью: «КУБАНЬ – ЭТО УКРАИНА!». Используется конструкция с системным значением отождествления (см. об идентифицирующем обобщенном значении таких построений в различных источниках, включая спеиалный академический словарь: Золотова 2004, 22). С этим построением системно связано одно их высказываний текста: «Культурная и ментальная Кубань всегда была и есть Украиной».

Смысловая неосновательность приведенного утверждения сопрягается с грубейшей ошибкой в выражении простого случая грамматической связи, см.: «Кубань… есть Украиной» -вместо грамматически правильного: «…Украина». Подобные ошибки, свидетельствующие о недостаточной речевой ответственности, отмечаются и в дальнейшем.

В-третьих, «необходимость отъединения» усиливается указанием на неизбежность (наречие «обязательно» — «Кубань обязательно вернется в украинскую семью») и эмоциональной окраской, направленной на различные психологические подсистемы. Так, в заглавии ее передают три восклицательных знака.

В-четвертых, выдвигаются смысловые связи, призванные обосновать отъединение, представить отношения обусловленности. См.:

«Кубань стала настоящей жемчужиной империи именно благодаря украинскому характеру вольных и трудолюбивых людей, создавших на чужбине процветающую новую Украину. Сейчас, в связи с ренессансом украинского государства просыпается, дремлющий в обществе социальный запрос на объединение украинских земель. И то, что озвучил Турчинов, является всего лишь восстановлением исторической справедливости. Ведь в одна тысяча восемьсот девятнадцатом году, шестнадцатого февраля, была провозглашена самостийная кубанская народная республика, вошедшая в украинское государство на правах автономии. Другими словами кубанская область, ставропольщина и черноморская губерния почти сто лет назад были с Украиной единым целым».

Однако приведенные смысловые единицы не вступают в отношения обусловленности с призываемым отъединением.

Их смысловая неосновательность многообразна. Причем она выявляется в системном контрасте с наводимыми смыслами правды и права («По правде говоря…больше прав…»).

Наиболее заметна смысловая недостоверность, определяемая в указании года:

«…в одна тысяча восемьсот девятнадцатом году, шестнадцатого февраля, была провозглашена самостийная кубанская народная республика, вошедшая в украинское государство на правах автономии. Другими словами кубанская область, ставропольщина и черноморская губерния почти сто лет назад были».

1819-й год ошибочно указан вместо 1918-го. Такая степень речевой безответственности ставит под сомнение весь смысловой корпус текста.

С этой недостоверностью системно связано еще более показательное преднамеренное искажение смысловых связей: Украине приписана такая соотнеснность с Кубанью, ее населением, которая не имеет исторического подтверждения.

Наводимая в тексте «соотнесенность» не представлена ни в одном актуальном источнике, включая самые разнообразные: российские украинофильские, классические и недавние украинские, в том числе учебники истории (см.: Бардиж 1917; Грушевский 1904; Курлов 1991; Ладыгина 1998; Лях 2005; Скобцов 1961; Футорянский 1997).

Нет соответствующих утверждений даже в источнике, нацеливающем на исключительную роль Украины в развитии казачества вообще (Iсторiя..2011). И в неоднозначном исследовании В.А.Брехуненко (2011) отсутствуют подобные высказывания.

Судя по документам, а также другим достоверным свидетельствам, в упомянутый период 1918 г. «Законодательная Рада в Екатеринодаре провозгласила Кубанскую область республикой» — 8 января 1918 г.; «В Екатеринодаре открылся П съезд Советов Кубанской области, провозгласивший образование Кубанской Советской республики» — 1апреля 1918 г.; В Екатеринодаре открылся Ш Чрезвычайный объединенный съезд Советов Кубани и Черноморья, образовавший Кубано-Черноморскую Советскую республику» — 28 мая 1918 г.; «В Екатеринодаре открылся 1 Северо-Кавказский съезд Советов, объединивший Кубано-Черноморскую, Ставропольскую и Терскую республики в единую Северо-Кавказскую Советскую республику» — 5 июля 1918 г. (Ратушняк 2010, 180 и след., а также ряд иных источников).

Смыслы, которые соотносят упомянутые и иные подобные события с вхождением Кубани в Украину, не представлены в актуальных материалах каких бы то ни было периодов.

Наводимая в тексте соотнесенность противоречит также системным ассоциативным отношениям. Как представлено специальным нормативным академическим источником, у номинации «Украина» есть устойчивые ассоциации с такими единицами, как Русь. Беларусь, хата, гопак, Днепр и др., но нет никаких значимых ассоциаций с единицей «Кубань» (см.: РАС. Т.1, 373, 889).

В исследуемом тексте, таким образом, выявлено единство различных речевых способов недостоверного представления информации.

По мнению специалистов в области лингвистике лжи, в таких случаях выявляется заведомо искаженная характеристика действительности, которая может сопровождаться непреднамеренным искажением (Ленец 2010).

С отмеченной смысловой некорректностью взаимодействуют иные грубые ошибки формального характера. Они подтверждают сочетание недостаточной речевой ответственности и преднамеренности. Таковы нарушения элементарных пунктуационных правил, разрушающие смысловую связность в следующем высказывании: «Однако большевики задушили молодую украинскую республику и вырвали Кубань, из материнского лона снова отрезав, украинских соотечественников друг от друга».

Подчеркнем: действия, которые «должны совершить» кубанцы по категоричному призыву Турчинова и его единомышленников, — нарушение норм, представленных в «Главе 1 Основы конституционного строя» действующей Конституции РФ. Возможный выход той или иной территории из состава РФ оговорен конституционными — общепризнанными — нормами волеизъявления. Между тем в тексте призыв к этому выходу Кубани из РФ прямо противоречит конституционным нормативным условиям – он нацелен на насильственные действия.

Лингвопрагматическая сущность такого побуждения акцентируется статусом речевого акта – заявлением:

«Александр Турчинов заявил, что на правах широкой автономии Украина готова принять в свою семью только Кубань – обширный регион России с глубокими украинскими корнями».

Заявление особо значимо для организации смысловых и коммуникативно-прагматических средств призыва, что подчеркивается в специальных источниках (Матвеева и др.2013, 60-62 и др.). Соответственно, насильственные действия по изменению основ конституционного строя РФ, на которые нацеливает текст, могут получить в статусе заявления повышенную эффективность.

Из выявленных признаков вытекает возможность характеризовать лингвистические признаки недостоверности и категоричности как тяготеющие друг к другу. В ряде ситуаций там, где словесно-смысловым составом текста не определяется высокая достоверность, — ее (недобросовестно) стремятся восполнить избыточной резкостью, с опорой на системные свойства средств выражения категоричности.

Список литературы:

Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста: теоретические основания и практика. / Уч. пособие. М.: Наука; Флинта, 2009. 592 с.
Бардиж В.К. Дневник кубанского казака. Краснодар: Традиция, 2008; репринт издания: Петроград, 1917. 217 с.
Большой толковый словарь русского языка. СПб.: РАН, 2010. 1536 с. / Под ред. С.А. Кузнецова (БТС)
Брехуненко В.А. Козаки на степовому кордонi Европы. Киiв, 2011.
Васильев И.Ю. Некоторые аспекты современной украинской историографии казачества // Мир славян Северного Кавказа. Краснодар: КубГУ, 2014. С.52-57.
Васильев И.Ю. Украинский национализм, украинизация и украинское культурное движение на Кубани (вторая половина Х1Х-начало ХХ1 века). М.: Традиция, 2014.
Гражданская война на Украине. 1918-1920 гг. Сб. документов и материалов / Отв. ред. С.М.Короливский. Тт.1-3. Киев: Наукова думка, 1966-1967.
Грушевский М. Очерки истории украинского народа. СПб., 1904. 380 с.
Диброва Е.И. и др. Современный русский язык: Учебник / Под ред Е.И.Дибровой. Ч.2. Морфология. Синтаксис. М.: Академия, 2014.
Зайцев А.А. Региональный политический процесс в условиях Гражданской войны 1917-1922 гг. СПб.; Краснодар: Традиция, 2009. 210 с.
Золотова Г.А. Синтаксический словарь. М.: Наука, 2004. 440 с.
История кубанского казачества / Под ред. В.Н.Ратушняка. Краснодар: Традиция, 2013. 416 с .
Iсторiя украiнського козацтва. Тт.1-2 / Авт.: О.К.Струкевич, В.М.Матях, А.М.Авраменко та iн. Киiв, 2011.
Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12.12.1993. М,: Канон+,2014.
Костенко М.А. Лингвистические технологии в правотворческом процессе // Юридическая наука и методология преподавания юридических дисциплин в условиях реформирования системы высшего образования. Ростов н/Д: РГЭУ «РИНХ»; ЮФУ, 2009.С.443-444.
Котюрова М.П., Кушнина Л.В. О девальвации и (не)востребованности научного знания // Стереотипность и творчество в тексте. Пермь: ПГНИУ,2015. С.69-82.
Курлов П.Г. Гибель императорской России. М., 1991.
Ладыгина Т.В. та iн. Всесвiтня iсторiя. Запорiжжя, 1998.
Ленец А.В. Коммуникативный феномен лжи: лингвистический и семиотический аспекты. Ростов н/Д: ЮФУ, 2010. 392 с.
Лингвистический энциклопедический словарь. М.: РАН, 2007. 720 с. / Под ред. В.Н.Ярцевой.
Лях Р., Темiрова Н. Iсторiя Украiни. Киiв: Генеза, 2005.
Матвеева Г.Г. и др. Основы прагмалингвистики. М.: Наука, 2013. 232 с.
Меликян В.Ю. Экология природы vs экология языка // Язык и право. Ростов н/Д: Дониздат, 2014.С.85-96.
Протоколы заседаний Кубанского краевого правительства: 1917-1920. Сб.документов в 4 тт. Краснодар, 2008.
Ратушняк В.Н. История Кубани в датах, событиях, фактах. Краснодар: Традиция, 2010. 432 с.
Русский ассоциативный словарь. Тт.1-2. М.: РАН, 2002. (РАС)
Скобцов Д.Е. Три года революции и гражданской войны на Кубани. Париж, 1961. Т.1.
Словарь русского языка. Тт.1-4 / Под ред. А.П.Евгеньевой. М.: РАН, 1999 (МАС)
Факторович А.Л. Мир языковых форм в зеркале лингвистической экспертизы // Мир языковых форм. М.; СПб.: РАН; Военный институт железнодорожных войск и военных сообщений Минобороны РФ, 2015. С.402-409.
Федосюк М.Ю. Синтаксис современного русского языка. М.: ИНФРА-М, 2012. 245 с.
Футорянский Л.И. Казачество России на рубеже веков. Оренбург, 1997.
Черникова И.В. Трансдисциплинарные методологии и технологии современной науки // Вопр. философии. 2015. № 4.С.26-35.

ВЗАИМОСВЯЗИ КАТЕГОРИЧНОСТИ И НЕДОСТОВЕРНОСТИ КАК ОБЪЕКТ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ