ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ ЕДИНИЦЫ ФРАЗЕОСЕМАНТИЧЕСКОГО ПОЛЯ «ГОВОРЕНИЕ» В СВЕТЕ ИДЕЙ ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ СТИЛИСТИКИ

Byadmin

ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ ЕДИНИЦЫ ФРАЗЕОСЕМАНТИЧЕСКОГО ПОЛЯ «ГОВОРЕНИЕ» В СВЕТЕ ИДЕЙ ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ СТИЛИСТИКИ

Сборник материалов конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия», 2015 г.

Прохорова Анна Павловна,
аспирантка кафедры теории языка и русского языка Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации Южного федерального университета (г.Ростов-на-Дону, Россия)

ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ ЕДИНИЦЫ ФРАЗЕОСЕМАНТИЧЕСКОГО ПОЛЯ «ГОВОРЕНИЕ» В СВЕТЕ ИДЕЙ ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ СТИЛИСТИКИ

Идеи функциональной стилистики, сформулированные в «Тезисах Пражского лингвистического кружка»  (Teze, 1970, 35-65), в отечественной лингвистике были развиты В.В. Виноградовым. Причем характерно, что в нашей стране и «странах народной демократии» (Чехословакии, Польше, ГДР)  понятие функционального стиля (а значит и само направление – функциональная стилистика) было в высшей степени популярно, то в западной лингвистике оно не оставило заметного следа (Долинин, 2004, 607-620).

Как отмечает К.А. Долинин (там же), с конца 80-х гг., после нескольких десятков лет процветания, функциональная стилистика постепенно утрачивает свои позиции, то есть во времени   «эра функциональной стилистики» совпадает с существованием «социалистического лагеря». Это обстоятельство приводит К.А. Долинина к мысли о том, что функциональная стилистика была непосредственно связана с господствующей идеологией и административной практикой тех лет. Объектом функциональной стилистики был, прежде всего, литературный язык и проблемы кодификации норм – вариантов литературно-языковой нормы в зависимости от социальных сфер использования языка. То есть учение о функциональных стилях призвано  интегрировать в понятие литературного языка все «дозволенное» многообразие языковых манифестаций и тем самым подтвердить тезис о его единстве. Идеи же  М.М. Бахтина о речевых жанрах, об  индуктивном подходе к текстам в то время не были популярны.

Из сказанного вовсе не следует, что основные понятия функциональной стилистики перестали быть актуальными.  Функциональный стиль и сегодня выделяется на основе   экстралингвистических  факторов – учета социальной сферы использования языка и целей коммуникации. Однако несравненно более важным стало представление о многообразных жанрах речи, которые соответствуют прагматическим установкам коммуникантов.

Особое положение в системе функциональных стилей всегда занимал разговорный стиль. Дело в том, что, помимо представления о нем как об одном из стилей, который ближе всего стоит к субстандарту (к нелитературным формам), есть мнение, что это явление шире, чем функциональный стиль, что это особая подсистема языка – самостоятельная и самодостаточная, которая формируется благодаря «принципиальной устности». Недаром помета «разг.» — одна из самых популярных в лексикографии; ср. эту помету при следующих ФЕ:

Donner des couleurs ‘приводить неубедительные доводы, отговорки’, expliquer le coup ‘объяснить, рассказать, в чем дело’, c’est du macaroni ‘настоящая волынка (о длинной, скучной речи)’,  soutenir son dire ‘отстаивать свое мнение; подтверждать высказанное’, casser un mot ‘поболтать’, posser un ours ‘болтать’, en raconter ‘говорить невероятные вещи, наговорить с три короба’, parler par paraboles ‘говорить туманно, намеками’, dire des choses sans mitaines ‘говорить без околичностей, без обиняков, не обинуясь’, user sa poitrine ‘не жалеть своих легких, кричать, петь во всю глотку’, s’arracher les yeux ‘ожесточенно спорить; сцепиться’ и мн. др.

Разговорные единицы нередко оцениваются и как просторечные. Важнейшая причина недифференцированного понимания  терминов «просторечное» и «разговорное» –  преимущественно устная форма выражения, допускающая максимальную свободу в выборе средств номинации.

В широкий научный обиход термин «просторечие»,  ввел Б.А. Ларин  (Ларин, 1977). Термин стал использоваться для обозначения речи людей, недостаточно овладевших нормами литературного языка, и противопоставлялся, с одной стороны, литературному языку, а с другой – территориальным диалектам и жаргонам.

Различное содержание этого понятия в русской и французской лингвокультурах объясняется исторически. Ср. свидетельство историка:  «Если первая французская республика 1792 года была провозглашена при 47% грамотного населения, то первая русская республика в сентябре 1917 года была провозглашена при 80% «азбучно неграмотных», 16% малограмотных и лишь 4% «имеющих навык литературного чтения» (Сироткин, 2004). Цит. по: (Кудинова, 2011). Как пишет С.И. Ожегов, «в Париже, где социальная градация верхних буржуазных слоев и культурной интеллигенции, средней и мелкой буржуазии с чиновничьей массой и пролетариата имеет форму законченной и замкнутой иерархии классов, где каждая социальная прослойка разделена не только экономическими границами, но бытовыми навыками, общественными вкусами, не принятыми в другой (а примеры для подражания только от высших) – там и речь в ее грамматических и лексических нормах строго прикреплена к каждой общественной группировке (Vendryès, Bauche, Sainéau)» (Ожегов, 2001, 147). Если во Франции можно было говорить о наличии социального диалекта, то в России не было столь строгой бытовой, житейской ограниченности в средних прослойках общественной иерархии.  Речь сама по себе не расценивалась, как во Франции, социальным дифференциатором. Колебания норм речи признавались в большей мере различиями культурными (подвижными, легко устранимыми), а не различиями социальными (непроходимыми). Французская подсистема langue populaire  только приблизительно  соответствует русскому просторечию: хотя эта разновидность речи стоит между арго и фамильярным стилем литературного языка, она арготизирована в гораздо более сильной степени, чем русское просторечие. Причем эту разновидность французского языка носители литературного стандарта используют в ситуациях непринужденного общения, в то время как носителями  русского литературного языка  просторечные единицы используются только с целью иронии, шутки, сознательного стилистического контраста (Крысин, 2004, 346).

Итак, под просторечием  в отечественной лингвистике понимают фактически две группы явлений: отступления от нормы в силу незнания нормы и отступления от нормы сознательные, интенциональные, имеющие  своей целью стилистические эффекты. Поэтому при использовании этого неоднозначного термина важно указать, что именно имеется в виду. Очевидно, однако, что лексикографическая помета «простореч.» имеет в виду именно первое понимание термина; ср. помету «простореч.» при следующих ФЕ: c’est blacé ‘здорово, удачно сказано, не в бровь, а в глаз’, en placer une ‘вставить слово’, titi négro ‘примитивный, ломаный французский язык’, méchante teigne ‘человек со злым языком, злоязычный человек’, grimper aux arbres ‘преувеличивать, говорить лишнее (о показаниях свидетеля или заявлении объвиняемого)’, ça se bouscule au portillon ‘у него во рту каша’, raccorocher les wagons ‘возобновить разговор’ и мн. др.

В работах, исследующих субстандартные образования, отмечается, что в настоящее время социальная база просторечия расширяется и в то же время расшатывается, поскольку носителями просторечия становятся люди с совершенно разными социальными и возрастными характеристиками. Носители просторечия и литературного языка отличаются друг от друга не по формальным социальным признакам (например, уровню образования), а уровнем речевой культуры, формализовать который пока невозможно (Кудинова, 2011). Ср. также: «Просторечие – проблема социолингвистическая, а в социолингвистике действует, как правило, многомерный подход с учетом личностной и социальной характеристики собеседников, их установок, намерений, общего опыта, предыстории и условий протекания разговора» (Девкин, 1984,  17).

Н.А. Капранова пишет о том, что противопоставление разговорного и просторечного «весьма надуманно» (Капранова,  2009, 9), что, в сущности, речь идет об одном и том же явлении: о стилистически сниженных единицах языка, которые не рекомендуется  употреблять в официально-деловых формах общения. Недаром возможны терминологические сочетания «разговорно-просторечные единицы»  (Барлас, 1985, 19) и «литературное просторечие»  (Бельчиков, 2004, 29). Наш материал ФЕ говорения также подтверждает близость разговорных и просторечных единиц. Ср.: на пару слов – просторечн. Для короткого разговора, сообщения и т.п. (звать, вызывать и т.п.). полагаем, что в этом случае больше подходит помета «разг.», поскольку эта ФЕ вполне соответствует литературному языку (в разговорной его разновидности) и не связана с субстандартом и даже со сниженным регистром речи.

По наблюдениям С.М. Кравцова (2008, 118-119), исследовавшего ФСП «Поведение человека» в русском и французском языках, во французском языке намного больше  просторечных ФЕ, чем в русском, причем эти ФЕ нередко содержат грубые, вульгарные компоненты (что, по мысли С.М. Кравцова, «подтверждает излишнюю непринужденность представителей французской культуры в речевом поведении» (там же). Заметим, что  здесь играют свою роль и лексикографические традиции:  словари русского языка, в том числе и фразеологические, всегда были в большей степени ориентированы на литературную нормативность, чем английские и французские словари. Только в самые последние годы эта традиция была преодолена и в свет вышли многочисленные словари субстандартной лексики и фразеологии, в том числе и инвективной.

За пределами литературного языка функционируют и разнообразные жаргоны (арго). Разграничению терминов «арго», «жаргон», «сленг» посвящены многочисленные специальные работы (см., например, Кудинова, 2011, Редкозубова, 2005, Захарченко, 2005 и мн. др.). На наш взгляд,  разнообразие мнений по этому вопросу можно суммировать следующим образом: каждый из терминов обозначает разновидность национального языка, противопоставленную языку литературному – образцовому, нормированному и кодифицированному. Особенности  каждой разновидности определяются составом ее носителей, которые объединяются по каким-либо социальным признакам – роду занятий, профессии, возрасту. Термин «жаргон» наиболее коннотативный, с ним чаще всего связана  отрицательная оценка объекта номинации. Этой коннотации нет у слова «сленг», которое, будучи  сравнительно недавним заимствованием в русском языке, пока еще свободно от коннотаций. Термин «арго» чаще, чем другие, используется для обозначения так называемого «общего жаргона», то есть для обозначения сниженного варианта национального языка, который не связан непосредственно с какой-то одной социальной сферой. Ср. отражение этого различия в словарных пометах:

Faire un jus школ. жарг. ‘разлагольствовать, заливать’, faire de la toile театр. жарг.‘нести отсебятину, импровизировать’, faire des cascades театр. жарг ‘говорить отсебятину’, jouer du violon вор. жарг.‘перепелить тюремную решетку; потерять рассудок, говорить  вздор, бред’. Ср.  также многочисленные  французские ФЕ, которые квалифицируются словарями как арготические (пометой «арго»):

Tirer sur le corgnolon ‘напрягать горло, вопить’, discuter le coup ‘болтать, трепаться’, y aller de la sienne ‘спеть, что-л. рассказать по очереди’, cracheur à pouf ‘пустомеля’, user un litre de salive ‘трепаться’, balancer le chiffon rouge ‘ трепать языком, трепаться’, jeter de la grêle ‘злословить, сплетничать, оговаривать’, tirer son coup en carobin ‘вставить словечко в споре’ и мн. др.

В работе (Гизатова, 2010) проведен сравнительный анализ двух ФЕ говорения  разводить турусы на колесах и гнать тюльку, включающий в себя взаимозамену этих ФЕ в контекстах. Как пишет  Г.К.Гизатова, употребление идиомы разводить турусы на колесах в контексте ФЕ гнать тюльку не представляется вполне удачным, несмотря на эквивалентную семантику сравниваемых идиом: “лгать кому-л., обманывать, пытаться ввести кого-л. в заблуждение (обычно вымышленными россказнями)”, так как между ними существуют различия прагматического характера. Во-первых, идиомы различаются функциональными характеристиками: идиома гнать тюльку выражает речевой акт, а идиома турусы на колесах является только описанием речевого акта. Во-вторых, идиома гнать тюльку в дискурсивном плане является жаргонизмом, а разводить турусы на колесах употребляется в просторечном дискурсе. В-третьих, идиомы отличаются и во временном аспекте, так как последняя идиома является устаревшей, а гнать тюльку весьма современной и активно употребляющейся в криминальном жаргоне, или арго.  Гнать тюльку является жаргонным выражением, относящимся к криминальному арго, и поэтому его употребление вместо идиомы разводить турусы на колесах приводит к совершенно другому стилистическому эффекту. Жаргонное выражение не вписывается в нейтральный контекст повествования (Гизатова, 2010).

В целом соглашаясь с рассуждениями и выводами цитируемого автора, заметим, однако, что первое различие весьма условно, так как существует вариант разводить турусы на колесах, превращающих данный фразеологизм в речевой акт. Что касается различия в степени употребительности, то заметим, что, скорее в различных проявлениях субстандарта частотен, скорее, глагол гнать в речевом значении, а не ФЕ гнать тюльку. Даже в Большом словаре русского жаргона В.М. Мокиенко и Т.Г. Никитиной, насчитывающем 25000 слов и 7000 устойчивых сочетаний, нет ФЕ гнать тюльку (но есть гнать беса, гнать волну, гнать дугу, гнать гусей, гнать картину, гнать майдан, гнать марку, гнать пургу, гнать туфту и др.). По нашим наблюдениям, популярны (в молодежной среде) две последние ФЕ.

В жаргоне, изначально – в криминальном арго, чрезвычайно популярны ФЕ с опорным компонентом базар в значении ‘разговор’: свернуть базар ‘поговорить о чем-либо’, гонять свои базары ‘говорить о чем-либо своем, непонятном, неинтересном для окружающих’, фильтровать базар ‘быть осторожным в выражениях’, базар держать ‘1. вести разговор; 2. кричать, шуметь, громко разговаривать’, съезжать (съехать) с базара ‘прекращать разговор на какую-то тему, менять тему разговора’, не при базаре кто-то ‘не имеет отношения к делу’, что за базар ‘какой разговор, какие могут быть сомнения!’, базары клеить ‘выяснять отношения, устраивать разбирательство’, а также  многочисленные варианты типа за базар отвечу, отвечаю за базар, за базар ответим. Частотны и атрибутивные сочетания: гнилой базар ‘бессмысленный или неприятный разговор’, левый базар ‘оговорки, оправдания, попытки отвлечь внимание от сути дела, оттянуть время’, другой базар ‘другой разговор’. Этими ФЕ перенасыщены  тексты на современную (нередко – бандитскую тематику) и многочисленные детективные сериалы; без знания этих ФЕ невозможно понимание произведения этих жанров. Криминальное происхождение опорного слова ушло на второй план и вряд ли сегодня отчетливо осознается носителями языка, сегодня это элементы общего сниженного регистра речи – они содержатся не только в словарях криминального арго, но также в словарях молодежного сленга и общего жаргона.

Одно из самых известных обозначений процесса речи в криминальном жаргоне  —  ботать по фене. Характерно, что в повести А.и Г. Вайнеров «Эра милосердия» этот фразеологизм используется с подстрочным комментарием:

Оперативник Векшин, который должен был сыграть фартового человека, мне не понравился. <…> Он изо всех сил старался показать, что предстоящая встреча его нисколько не волнует и бандитов он совсем не боится… Поэтому он все время шутил, старался вставить в разговор какие-то анекдотики, сам же первый им смеялся и, выбрав именно меня – как новенького и безусловно еще менее опытного, чем он сам, — спросил:

-А ты по фене ботаешь?

В примечаниях дан «перевод»: По-блатному разговариваешь?

Думаем, однако, что время интереса к этой ФЕ прошло: поскольку криминальный жаргон стал источником многих выразительных средств общего языка, поскольку нормативная планка в целом снизилась и границы между стандартом и субстандартом стали гораздо менее отчетливы, само обозначение говорения  на лагерном (воровском, криминальном) жаргоне потеряло прежнюю актуальность.

Любой развитый национальный язык  представляет собой «систему систем», которая складывается как в соответствии с общими законами корреляции культуры и языка, так и в соответствии с национально-специфическими закономерностями развития конкретного социума.

Особенности функционирования ФЕ французского языка определяются и тем обстоятельством, что он относится к полинациональным языкам. Французский язык выступает в качестве компонента национально-культурной специфичности ряда сообществ – пользователей этого языка. В различных ареалах (европейском, североамериканском / канадском) французский язык проявляет себя как единый коммуникативный инструмент и как система социально обусловленных национальных вариантов, каждый из которых отличается очевидным функциональным своеобразием. Франко-швейцарский вариант французского языка – национальный вариант, развившийся из общего французского языка «в процессе ее дивергенции в пространстве и времени» (Соколова, 2011, 3). Языки франкоязычной Швейцарии, Бельгии, Канады оперируют собственной языковой нормой, что отражается в системе помет, которыми снабжены ФЕ в лексикографии:

Se battre la gueule канад. ‘драть глотку’, il lui manqué un bardeau канад.‘он несет чепуху, у него не все дома’, picer son français бельг. ‘манерно говорить по-французски’, batter le beurre бельг. ‘говорить не к месту’.

По свидетельству М.М. Кривоноговой, во французском языке Квебека функционирует около 500 ФЕ, специфичных для этого варианта французского языка, и образная структура их неразрывно связана с особенностями материальной и духовной реальности, окружающей носителей этого варианта французского языка (Кривоногова, 1999,  294). Так, ряд ФЕ своей мотивировкой обязан контактами коренных жителей Квебека с индейцами и эскимосами: pouvoir vendre des frigidaires aux Esquimaux ‘уметь убеждать’  [досл. «уметь продать холодильники эскимосам»] (эскимосы не нуждаются в холодильниках, но тот, кто обладает сильным даром убеждения, может заставить клиента купить и совершенно ненужную вещь). Языки индейских племен были непонятны французским переселенцам, поэтому   человека, неясно излагающего свои мысли,  характеризуют фразеологизмом parler algonquin ‘говорить по-алгонкински’, а о непонятном высказывании  говорят  c’est de l’algonquin ‘это по-алгонкински’ (от названия языка индейского племени алгонкинов).

Русские фразеологические словари включают отдельные ФЕ с пометой «обл.»: прогундеть (все) уши – обл., презр. Предельно надоесть постоянными неприятными разговорами о ком-либо, о чем-либо. Такие ФЕ имеют близкие соответствия среди единиц общего языка (даже с точки зрения структурно-семантической), они прозрачны и могут быть использованы в общем языке для усиления изобразительности и выразительности высказывания.

Таким образом, фразеологическая система вообще и ФСП говорения в частности включают единицы всех регистров национального языка – от высокой книжной  разновидности литературного языка до грубого просторечия, граничащего с инвективами и обсценизмами. Ср.  соответствующие лексикографические пометы:  сесть за один стол, вкладывать в уста — книжн., затыкать рот, затыкать глотку — грубо-прост. Между этими полюсами – книжной разновидностью литературного языка и грубым просторечием – располагается подавляющее большинство ФЕ, которые относятся к разговорной сфере  или нейтральны с точки зрения функциональной стилистики.

ЛИТЕРАТУРА

1. Барлас, Л.Г. О лексической норме [Текст] / Л.Г. Барлас // Вопросы стилистики. Стилистика художественной речи. Межвузовский научный сборник. – Саратов: Издательство Саратовского университета, 1985.

2. Бельчиков, Ю.А. О стабилизационных процессах в русском литературном  языке 90-х годов ХХ века [Текст] / Ю.А. Бельчиков // Семиотика, лингвистика, поэтика: К столетию со дня рождения А.А. Реформатского. – М.: Языки славянской культуры, 2004.

3. Вайнер А., Вайнер Г. Эра милосердия. Я, следователь…– М.: Известия, 1990.

4. Гизатова Г. К. Структурно-типологический подход к сопоставительному исследованию фразеологии (на материале татарского, русского и английского языков). Автореф. дис. …докт. филол. наук.  – Казань, 2010.

5. Долинин, К.А. Социалистический реализм в лингвистике (к истории функциональной стилистики в СССР) [Текст] / К.А. Долинин // Теоретические проблемы языкознания. Сборник статей к 140-летию кафедры общего языкознания филологического факультета Санкт-Петербургского университета / Гл. ред. Л.А. Вербицкая. – СПб: СПбГУ, 2004.

6. Захарченко, Т.Е. Проблема разграничения терминов «сленг», «жаргон», «арго» [Текст] / Т.Е. Захарченко // Язык. Дискурс. Текст. 2-я Международная конференция. Ч. 1. – Ростов н/Д.: Изд-во РГПИ, 2005.

7. Капранова, Н.А. Функционально-семантическая специфика ненормативных форм языка: просторечие и молодежный жаргон. [Текст]:   Автореф. дис. … канд. филол. наук / Н.А. Капранова. – Краснодар, 2009.

8. Кравцов С.М. Картина мира в русской и французской фразеологии (на примере концепта «Поведение человека»).  Ростов н/Дону, 2008

9. Кривоногова М.М. Национальное своеобразие ФЕ различных вариантов одного языка (на примере французского языка в Квебеке и во Франции) // Фразеология в контексте культуры. – М.: «Языки русской культуры», 1999

10.  Крысин, Л.П. Русское слово, свое и чужое: исследования по современному русскому языку и социолингвистике [Текст] / Л.П. Крысин. – М.: Языки славянской культуры, 2004.

11. Кудинова, Т.А.  Языковой субстандарт:  социолингвистические, лингвокультурологические и лингвопрагматические аспекты интерпретации [Текст]: Т.А. Кудинова: Дис. … докт. филол. наук. – Нальчик, 2011.

12. Ларин, Б.А. О лингвистическом изучении города [Текст] / Б.А. Ларин История русского языка и общее языкознание. – М.: Наука, 1977.

13. Новый большой французско-русский фразеологический словарь: более 50000 выражений / В. Г. Гак и др. ; под ред. В. Г. Гака. — М. : Рус. яз. : Медиа, 2005.

14. Ожегов, С.И. О просторечии (к вопросу о языке города) [Текст] /С.И. Ожегов // Словарь и культура русской речи. К 100-летию со дня рождения С.И. Ожегова. – М.: Индрик, 2001.

15.  Редкозубова, Е.А. Термины «арго» и «жаргон» в отечественной и зарубежной лингвистике [Текст] / Е.А. Редкозубова // Актуальные проблемы современной лингвистики. – Ростов н/Д: РГПУ, 2005.

16. Сироткин, В. Чеховские интеллигенты, Стеньки Разина и республика [Текст]  / В. Сироткин  // Литературная газета,  2004, № 35.

17. Соколова Г.Г. Лингвокультурологический аспект развития фразеологических гельветизмов // Французская филология: традиции и современность. Межвузовский сборник научных трудов. – Ростов н/Дону: ИПО ПИ ЮФУ, 2011.

18.  Фразеологический словарь русского языка / под ред. А.И. Молоткова. — М.: Рус. яз., 1986.

19.  Teze předložené k prvému sjezdu slovanskych filologů v Rraze 1929 // U základu Pražské jazykovědné školy: Prameny české a slovenské lingvistyky. Řada česká – svazek I / Věd. red. akad. B. Havránek; K vydání připravil prof. dr. J. Vachek, DrSc. – Praha: Academia, 1970.