Сборник материалов конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия», 2016
Семянкова Ольга Ивановна,
к. филол. наук, доцент кафедры «Информационное обеспечение управления и производства» ФГБОУ ВО «Пензенский государственный университет», эксперт АНО «Пензенский независимый центр судебных экспертиз и исследований» (г.Пенза, Россия)
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ МАРКЕРЫ, ОПРЕДЕЛЯЮЩИЕ ПРИЗНАКИ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО СГОВОРА, СОУЧАСТИЯ И ПОСОБНИЧЕСТВА
При проведении экспертных лингвистических исследований по делам, связанным с получением/дачей взятки или коммерческим подкупом (ст. 290, 291, 291.1 и 204 Уголовного Кодекса Российской Федерации – далее УК РФ) может возникать необходимость в поиске лингвистических маркеров, подтверждающих/опровергающих и разграничивающих юридические понятия «предварительный сговор», «соучастие» и «пособничество», т.к. это влияет на квалификацию преступления.
Семантическая парадигма слова «сговор» по материалам «Большого толкового словаря русского языка» под редакцией С.А. Кузнецова, «Толково-словообразовательного словаря» Т.Ф. Ефремовой, «Толкового словаря русского языка» под редакцией С.И Ожегова, Н.Ю.Шведовой (Кузнецов, 2000; Ефремова, 2000; Ожегов/Шведова, 1997) включает в себя следующие значения:
Семантическая парадигма слова «соучастие» по материалам вышеуказанных словарей включает в себя следующие значения:
Семантическая парадигма слова «пособничество» по материалам вышеуказанных словарей включает в себя следующие значения:
Как видно, словарные статьи предполагают наличие следующих объективно существующих признаков вышеприведённых понятий:
Эти признаки эксперт-лингвист (при условии корректно сформулированных вопросов) может выявить на трёх основных уровнях языка (лексическом, морфологическом и синтаксическом).
С юридической точки зрения понятие «предварительный сговор» рассмотрено в статье 35 УК РФ. Оно предполагает объективное выражение совместности преступных действий соучастников, связанное со способом их взаимодействия и степенью согласованности. Важным критерием при квалификации данного понятия является не только установление факта самого предварительного сговора (т.е. предстоящая преступному деянию по времени заранее спланированная совместная деятельность с чётким распределением ролей), но и наличие не менее двух участников группы в качестве соисполнителей.
В качестве одного из обязательных квалифицирующих признаков самого понятия «соучастие» юристы называют совместность преступных действий и их умышленность (ст.32 УК РФ). Доказывание самого факта умысла не входит в непосредственную компетенцию эксперта-лингвиста, т.к. представленные для лингвистического анализа тексты не могут установить факт наличия квалифицирующих признаков данного понятия (осознание общественной опасности действий и предвидение возможности или неизбежности их наступления). Однако, в прямой компетенции лингвиста-эксперта находится интерпретация основного и дополнительных значений языковой единицы (или единиц) и положений анализируемого текста для установления того, какие варианты понимания этих положений преимущественно возможны в современном дискурсе. Это, в свою очередь, предполагает осознание причинно-следственных связей между передаваемой коммуникантами информацией и последующим преступным деянием (или формирование интенции). А интенциональный компонент, эксплицитно или имплицитно проявляющийся в речевом проявлении, может служить предметом исследования эксперта-лингвиста. Таким образом, осознание причинно-следственных связей, по нашему мнению, тесно связано с герменевтическим интерпретационным механизмом восприятия речи в целом и отдельных языковых единиц в контексте сложившейся коммуникативной ситуации и отчасти может быть определено в ходе лингвистической экспертизы.
В соответствии со ст. 35 УК РФ соучастники, предварительно сговорившиеся о совершении преступления с исполнителем, но не принимавшие непосредственного участия в преступлении, не являются его соисполнителями. Их действия квалифицируются со ссылкой на ст. 33 УК РФ, и они могут признаваться пособниками, т.е. лицами, содействовавшими совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации.
Соответственно, если следствием предложена вышеназванная квалификация (например, ч.5 ст.33 ч.1 ст.290 УК), то вопросы эксперту-лингвисту могут быть заданы лишь в плане определения договорённости (совместности действий), предварительности договорённости и коммуникативных ролей (коммуникативной активности) участников речевого взаимодействия.
Следовательно, лингвистическая экспертиза при определении наличия/отсутствия лингвистических признаков предварительного сговора, соучастия или пособничества, по нашему мнению, должна приоритетно решать следующие вопросы:
Рассмотрим подробнее квалифицирующие лингвистические маркеры, входящие в состав понятий «сговор», «соучастие» и «пособничество».
Наличие лингвистических маркеров соглашения/совместности действий.
В лингвистическом аспекте соглашение предполагает наличие совместных взаимных (общих) действий, которые выражаются глаголами в форме будущего времени или социативами (совместным залогом).
Он мне позвонил, попросил с Вами встретиться…
В данном предложении совместность выражена глаголом совершенного вида «попросил» в форме 3-го лица единственного числа прошедшего времени в сочетании с социативом «встретиться» (инфинитив совершенного вида) и предложно-падежной конструкцией «с Вами». Форма прошедшего времени глагола совершенного вида в данном контексте не воспринимается как сообщение о действии, касающемся исключительно прошлого. Выражаемое ею действие как бы исходит из прошедшего времени, простираясь в настоящее в завершительных моментах процесса, в его результате.
Социатив, по мнению большинства лингвистов (В.П. Недялков, Е.А. Лещинская, Е.Е. Рыбникова), обозначает симметричные отношения между теми субъектами коммуникации, которые имеют схожие или одинаковые функциональные роли в протекающем во времени коммуникативном взаимодействии. В этом случае в качестве субъекта коммуникации выступает множественный субъект, который может быть выражен существительным в форме множественного числа или рядом однородных членов.
Чаще всего в современном русском языке социатив выражается глагольными формами с приставкой с-/со- (например, сотрудничать) .
Помимо того, общность действий в русском языке может выражаться следующими способами (в качестве иллюстративного материала приведены примеры из реальных экспертиз):
Наличие лингвистических маркеров взаимности действий.
В лингвистическом аспекте взаимная обусловленность действий предполагает наличие совместных взаимных (общих) действий, которые чаще всего выражаются с помощью реципрокальных конструкций (Семянкова, 2015). Реципрокальные (взаимные) конструкции — это конструкции, обозначающие ситуации с двумя или более участниками, каждый из которых является одновременно и действующим предметом (субъектом), и предметом, подвергающимся действию (объектом), или адресатом действия с их стороны. Следствием этого является возможность изменить отношения между субъектом (подлежащим) и объектом (дополнением) на обратные. Однако, чаще всего тому из её участников, который обозначен подлежащим, тем самым приписывается роль инициатора действия.
Субъект реципрокальной конструкции является объектом (адресатом) не собственного действия, а действия другого субъекта, последний, в свою очередь, является объектом идентичного действия со стороны первого субъекта, следовательно взаимность предполагает неединичность множества участников ситуации. В этом отношении взаимное значение сближается со значением совместности, которое также предполагает множественность участников.
Преобладающие способы реализации реципрокности в русском языке:
Наличие лингвистических маркеров предшествования соглашения.
Лингвистами выявлено (и продолжает выявляться) множество грамматических моделей, презентующих определённые темпоральные отношения между моментом речи и грамматической формой выбранной языковой единицы. В частности, предшествование в русском языке может выражаться путём использования:
Наличие лингвистических маркеров коммуникативных ролей.
Коммуникативные позиции участников общения и их коммуникативная активность предполагают процесс установления соответствия между интересами инициирующего общение (коммуникатор) и получателем (реципиентом). Коммуникативные позиции обусловлены характером общения, социальным статусом собеседников и «сценарными ролями» инициатора и адресата общения.
Инициатор коммуникации обычно организует диалог в соответствии со своей иллокутивной (поставленной) задачей через совокупность смысловых потенциалов речевого акта. В процессе реализации типового сценария диалога инициатор стремится задавать, определенную систему отношений между своими установками, точкой зрения и ожидаемым поведением собеседника. Эта задача реализуется в определенной направленности (умышленности) целевого воздействия на основе отдельных реплик и их корректировке.
Ведомый следует за инициативой коммуникатора и строит свою линию речевого поведения с учетом роли и инициативы последнего. Особенностью указанной разновидности коммуникативных ролей, по наблюдению А.А. Романова (Романов, 2016), можно считать их относительную константность в отличие от других коммуникативных ролей, например, социально-статусных или адресатных. Как правило, стратегические роли ведущего и ведомого не переходят в диалоге друг к другу при смене активности собеседников. Они могут меняться этими ролями в том случае, если одному из партнеров стратегически выгодно поменять свою роль, например, в случаях преднамеренной уступки инициативы или же смены доминирующей стратегии.
Лидер в диалоге – это партнер по диалогическому взаимодействию, который владеет стратегической инициативой ведения беседы и обладает правом на базе коммуникативных или социальных конвенций (признаков) принимать ответственные решения в пределах коммуникативного акта, для реализации глобальной цели в типовом сценарии.
А.А. Романов верно отмечает, что используя контролирующую функцию в диалоге, «лидер реализует свою стратегическую инициативу тем, что он а) проявляет личное участие в обмене репликами вообще и в пределах различных этапов и переходов в частности, б) демонстрирует степень своей уверенности в совершении партнером ответного действия на уровне кооперативного (согласованного) общения, в) осуществляет оценку реальности в достижении ожидаемого результата, г) устанавливает приоритетный характер планируемых инициатором действий и связанных с ним смыслов». (Романов, 2016)
В процедуре лингвистической экспертизы указанные признаки могут проявляться как количественные (подсчёт количества и объёма реплик собеседников при определении их коммуникативной активности) и как качественные (определение характера «экспрессивного фона» реплик при выявлении коммуникативных ролей).
В качестве примера последнего приведём некоторые лингвистические маркеры диалога-зависимости, который характеризуется разноуровневой субординацией коммуникантов и, как следствие, признаками неуверенности, растерянности ведомого.
Среди таковых можно выделить следующие:
Подводя итоги, заметим, что предложенная автором совокупность лингвистических маркеров позволяет, на наш взгляд, трактовать их наличие (при условии не целенаправленного «выискивания», а множественности проявлений) в представленных на лингвистическую экспертизу речевых произведениях не как одиночные языковые характеристики, а именно как системное лингвистическое подтверждение/опровержение и разграничение понятий «предварительный сговор», «соучастие» и «пособничество», основанное на их качественных содержательных признаках., т.е., иначе говоря в рамках своей профессиональной компетенции.
Список литературы
Об авторе