СОВРЕМЕННАЯ ПРОПАГАНДА: МОДЕЛИ, МЕТОДЫ, ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ЭФФЕКТЫ

Byadmin

Сборник материалов конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия», 2017

Чернышева Александра Юрьевна,
аспирант Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации Южного федерального университета (г. Ростов-на-Дону, Россия)

СОВРЕМЕННАЯ ПРОПАГАНДА: МОДЕЛИ, МЕТОДЫ, ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ЭФФЕКТЫ

Директор Института коммуникативных исследований Лидского университета Ф. Тэйлор называет наш век эпохой пропаганды. Действительно, ошибки и успехи применения пропаганды на военном поприще показали, что сегодня не так важна фактическая победа, как то, как ее преподнесут в СМИ. В связи с этим проблеме пропаганды посвящено много исследований. Новый виток в развитии технологий каждый раз приводит к определенным изменениям в пропагандистских методах. Сегодня мы видим постоянное применение пропаганды «на практике»: в государственных переворотах, военных конфликтах, где главное место отведено информационной войне. Пропаганда становится сложнее, изощреннее, не меняя при этом сути.

Сам термин «пропаганда» имеет много научных определений, из которых в качестве основных можно выделить следующие:

1) система деятельности, направленная на распространение знаний, ценностей и другой информации с целью формирования определенных взглядов, представлений, эмоциональных состояний, оказания влияния на социальное поведение людей;

2) распространение в массах идеологии и политики определенных классов, партий, государств;

3) средства манипуляции массовым сознанием (Социологический энциклопедический словарь, 2000, 271).

В научной литературе ставятся вопросы о различии пропаганды от такого близкого понятия как коммуникация. Так, Г. Джоветт и В. О’Доннелл разграничивают пропаганду и просто коммуникацию на основании того, что в пропаганду они также вписывают цели, которые не входят в число интересов получающего информацию.

Вместе с совершенствованием методов пропаганды, растет и пессимистическая оценка ее роли в обществе. В результате сегодня и пропаганда и сами средства массовой информации как поле ее распространения рассматриваются исследователями негативно: «Мой дом – моя крепость», – любили поговаривать англичане. Телевидение взяло эту крепость штурмом. Благодаря экрану в наш дом вторгаются люди, события и проблемы. Если когда-то в камине потрескивали сухие поленья, то новый очаг доносит до нас сухой треск пулеметов. Колдовская сила мерцающих колб втиснула огромный мир прямо в нашу комнату. И ведущие-чародеи смотрят с телеэкранов, как со дна водоемов. Мы живем в коммунальной квартире. Огромной квартире в масштабах мира. Во всемирном общежитии телезрителей. (Муратов, 2000, 1)

В.Г. Почепцов отмечает, что процесс влияния на сознание человека посредством СМИ схож с деятельностью психотерапевтов: при воздействии журналист говорит с нами на одном языке, опирается на наши ценности, тем самым внося изменения в когнитивную структуру с тем, чтобы получить определенные изменения в поведенческой структуре (Почепцов, 2001, 134). Ж. Бодрийяр указывает, что масс-медиа предстают в качестве антипроводника, не оказываясь транзитивными в том смысле, что механизмы их действия противоречат идее коммуникации как таковой.

У истоков пропагандистских теорий стоит Уолтер Липппман. В своей работе «Общественное сознание» (1922) он обращает внимание на то, что новости в СМИ не отражают подлинной реальности, а конструируют параллельный мир, замещающий действительность. По У. Липпману, человек не способен объективно воспринимать реальность ни рационально, ни интуитивно, мир для него остается недоступным. Из-за уязвимости сознания читатель не способен справиться с многочисленными событиями, происходящими в мире, однако и журналисты не способны осветить все происходящее в мире. Даже одно громкое происшествие не получает всестороннего освещения в прессе по различным «практическим» причинам: не бесконечность журнала, экономии средств, и, наверное, самое главное, ориентир на то, что способно захватить внимание аудитории.

У. Липпман приводит пример, актуальный и сегодня: при сообщении о забастовке рабочих не получают детального освещения причины забастовки, новость подается соответствуя стереотипным представлениям читателей. «Ценность» новости определяется читательской заинтересованностью, например, в случае прекращения обслуживания, возникновения дефицита продукции, роста цен, что приводит всегда, по мнению Липпмана, к негативному восприятию забастовок, «они наполняют это зрелище своими чувствами» (Липпман, 2004, 325). Поэтому — приходит к выводу автор — опыт читателя весьма эксцентричен. «Значительная часть того, что рабочему и реформатору кажется преднамеренным искажением, допущенным газетами, возникает из-за практической сложности доведения новостей до читателя и психологической сложности превращения отдаленных фактов в интересные сообщения…» (Липпман, там же). Именно когда событие сформировано до готовности вызвать определенные стереотипные представления аудитории, оно попадает в прессу. Поэтому исследователь отмечает: «без стандартизации, без стереотипов, без рутинных суждений, без совершенно безжалостного упрощения сложностей любой редактор вскоре умер бы от перевозбуждения» (Липпман, 2004, 328).

Иллюстрируя, как освещались события революционной России (прежде чем стали публиковаться новости на эту тему пропагандисты и цензоры вырабатывали специальный набор стереотипов о России и революции), исследователь приходит к выводу, что журналисты не только конструируют реальность, но и манипулируют сознанием аудитории и делают это намеренно. Таким образом, свойственные СМИ стереотипизация, драматизация и цензурирование реальности оказываются необходимыми, конструирование медиареальности порождено определенными социальными и институциональными причинами.

В создании новостей большую роль играет и субъективный фактор: главный редактор отбирает новости из огромного информационного потока и делает это преимущественно субъективно. Подобный механизм известен как «эффект привратника» («gatekeeping»). Роль привратника отведена журналистам и редакторам, решающим самостоятельно кого «впускать», а кого «не впускать» «в ворота». Гипотеза К. Левина (1947) была успешно перенесена Д.М. Уйатом (1950) на процесс производства новостей и в сферу коммуникации, хотя изначально отношение к ней не имела. Таким образом, конструирование реальности рассматривалось как процесс субъективный, но детерминированный определенными социальными факторами, то есть новость оставалась такой «какой была на самом деле».

По нашему мнению, Г. Лассуэлл дал наиболее четкое реалистичное определение пропаганды, «без прикрас» как «управление коллективными аттитьюдами (установками) посредством манипулирования значимыми символами», она не может квалифицироваться в терминах этики и подразделяться на «плохую» или «хорошую». Это массовое убеждение людей за счет насаждения политической мифологии, это более экономный вид оружия, чем традиционные, «инструмент тотальной политики вместе с дипломатией, экономическими мероприятиями и вооруженными силами. Ее цель заключается в экономии материальных затрат на мировое господство». В трехтомной фундаментальной работе «Пропаганда и коммуникация в мировой истории» методом контент-анализа Г. Лассуэл проанализировал шесть миллионов слов в периодических изданиях для исследования текстов массовой коммуникации. В результате в 1948 году он создает «пятивопросную» модель коммуникативного процесса: «Who says what in which channel to whom with what efects?».

В «Введении в психологическую войну» Г. Лассуэл вводит важные понятия, раскрывающие сущность пропаганды:

«белая пропаганда» (направлена на «своих», источник не скрывается);
«серая пропаганда» (источник пропаганды намерено скрывается);
«черная пропаганда» (направлена на «врага» и источник выдан за иной).

По Г. Лассуэлу пропаганда осуществляется за счет внедрения политических мифов и стереотипов. Под политическим мифом понимается «совокупность социальных убеждений, включающих устойчивые представления об идеальном типе власти в рамках конкретного общественного устройства» (Rogers, 1997, 213). Он отражается в структуре общественного сознания через такие понятия как «креденда» — сферу рационального сознания — и выражается в таких документах как доктрины, декларации, договоры, обращенные к разуму и обеспечивающие доверие к государству на когнитивном уровне.

И «миранда» (мираж, сверхъестественное) – это иррациональное, нечто схожее с религией; это совокупность мифов, ритуалов, символов; она содержит такие коммуникативные средства, как лозунги, флаг, гимн, лидер (герой) движения, невербалику и рассчитана на эмоциональное восприятие, на пробуждение чувств лояльности индивида к власти. Посредством креденды и миранды и осуществляется управление обществом. Оба исследователя считают, что необходимо передать функции сбора и распространения информации, решать какие новости людям стоит и не стоит знать, интеллектуальной элите – технократии. Джон Дьюи выступал противником идей Лассуэла и Липпмана, продвигая идеи просвещения, утверждая, что образование может защитить от воздействия пропаганды.

Большую роль в развитии пропаганды сыграло интенсивное развитие дифференцированных стратегий паблик-рилейшнз. В основе последних заложены идеи Эдварда Бернейса. Именно Эдвард Бернейс на практике демонстрирует, как люди начинают принимать решения, не подозревая, что оказались под влиянием манипуляторов. Помимо ошеломляющих успехов в продвижением интересов бизнеса в СМИ, заслугой Бернейса является идея, успешно внедрившаяся в умы европейцев и американцев, о том, что действия американских военных в Первую мировую войну направлены на установлении демократии во всей Европе. В связи с негативной коннотацией слова «пропаганда», использовавшегося немцами во время Первой мировой войны, он заменил его на термин «связи с общественностью». В своем труде «Пропаганда» он пишет следующее: «Нами правят, наше сознание программируют, наши вкусы предопределяют, наши идеи нам предлагают – и все это делают в основном люди, о которых мы никогда и не слыхивали. Таков логичный результат организации нашего демократического общества. Именно такое взаимодействие необходимо для мирного сосуществования людей в эффективно функционирующем обществе» (Бернейс, 1928, 2).

В своей работе «Пропаганда» Жак Эллюль дает следующее определение этого понятия: «Пропаганда – это набор методов, используемых организованной группой, стремящейся достичь активного или пассивного участия в своих акциях массы индивидов, объединенных с помощью психологических манипуляций и включенных в организацию» (Ellul, 1973, 61). Говоря о роли пропаганды Жак Эллюль выражал оригинальные, в некоторой степени идущие в разрез с другими исследователями мысли. Так, он считал, что пропаганда нужна именно демократическим государствам, а не тоталитарным, так как у тоталитарных стран есть иные методы. А демократические государства вынуждены находить все более изощренные способы пропаганды. Согласно Эллюлю главная цель пропагандиста как раз и заключается в создании иллюзии отсутствия какого-либо влияния, что достигается при помощи тотальной пропаганды: «Чтобы быть эффективной, пропаганда не может увлекаться частностями — и не только потому, что склонять на свою сторону людей, одного за другим, займет слишком много времени, но также и по такой причине: весьма затруднительно формировать взгляды у изолированного индивида. Пропаганда заканчивается там, где начинается обычный диалог» (Белоусов, 2010, 172).

В модели пропаганды Жака Эллюля большую роль играет наука, по его мнению только в контексте современной научной системы может существовать эффективная пропаганда. «Научность» пропаганды подразумевает ее связь с современными открытиями в социологии и психологии, статистические измерения результатов пропаганды, установление системы точных правил и закономерностей.

Так же Жак Эллюль отмечал, что современная пропаганда работает одновременно с толпой и индивидом, результатом которой являются действия, а не мнение, как считалось в более ранних моделях: «если классический, но устаревший взгляд на пропаганду настаивает на определении ее как приверженности человека ортодоксии, то современная пропаганда, напротив, стремится к ортопраксии — действиям, уже сами по себе, а не по причине ценностных суждений действующего человека, непосредственно приводящим к цели, не являющейся для индивида сознательной, но рассматриваемой как таковой пропагандистом. Он знает, какую цель предстоит достигнуть и какие действия должны быть выполнены, поэтому чередует многообразие инструментов, с помощью которых обеспечивается искомое действие» (Белоусов, 2010, 177).

В первой главе книги «Пропаганда» приводится ряд значимых характеристик пропаганды:

подразделение пропаганды на горизонтальную и вертикальную. Вертикальная пропаганда — политическая, идет с верху в низ. Аудитория способна распознать ее. В отличие от горизонтальной, социологической пропаганды. Она распространяет образ жизни через быт (кино, рекламу), тем самым она незаметна и максимально глубинна, словно бы случайно социологические контексты ведут к неосознанному подчинению индивидов. Наиболее преуспевшими Эллюль считает в этой области США и Китай.
разграничение пропаганды агитации и пропаганды интергации. Пропаганда агитации наиболее видна, и, чем менее образованно население, тем успешнее будет результат. Пропаганда интергации — это пропаганда согласия, она не просто призывает к действиям, а приводит к полному принятию всех истин данного общества. Она направлена на укрепление социосистемы. В пример Эллюль приводит политику США. От человека не требуется совершить определенное действие, а происходит полное переформатирование индивида, как итог он разделяет все стереотипы общества, даже будучи не согласным. Интеллектуалы наиболее чувствительны к ней.

Наличие рациональной и иррациональной пропаганды. Современный человек нуждается в фактах. Поэтому содержание пропаганды всегда напоминает такого рода информацию, стараясь быть рациональным и фактическим. Но факты останутся просто фактами, если не получат ответной реакции у объекта воздействия. Поэтому, с точки зрения Эллюля, проблемой пропаганды является создание иррациональной реакции на рациональные и фактические элементы. Пропаганда строится как логическая и рациональная, но ее результат остается иррациональным.

Эллюль выделяет следующие требования для проведения тотальной пропаганды. На первом месте стоит определенный жизненный уровень. Совершенно бедный человек не подходит для интеграционной пропаганды, поскольку все его усилия направлены только на выживание. К тому же для тотальной пропаганды характерно использование всех средств, включая радио и телевидения, которых может не быть у бедного человека. В отличии от просветительских идей Дьюи, о том, что образование является эффективным оружием против пропаганды, по Эллюлю интеллектуалы наиболее чувствительны и не защищены от пропаганды. Необходимо, к примеру, не просто уметь читать, а понимать то, что читаешь, без этого чтение не имеет значения. На некультурного человека невозможно повлиять с помощью пропаганды.Необходимо наличие политического и социологического контекста. Пропаганда не может быть вне реальной действительности. По Эллюлю психологический эффект от пропаганды заключается в структурировании реальности, создании стереотипов, стандартизации модели мышления.

В 1973 году Стивен Холл предлагает свою модель декодирования пропаганды, главная новизна которой заключается в проблемах расшифровки закодированной информации. По Холлу каждый человек расшифрует сообщение по своему, в соответствии со своими индивидуальными характеристиками: уровнем культуры и образования, психотипом, личным опытом. «Событие должно стать «рассказом», прежде чем оно станет коммуникативным событием. В этот момент всем руководят формальные правила дискурса […] «Форма сообщения» является необходимой «формой появления» события при переходе от источника к получателю». В СССР Ю. Лотман также подчеркивал возможное несовпадение кодов у получателя и отправителя кода.

Холл выстроил три возможных типа декодировки:

получатель полностью принимает значения, заложенные отправителем;
получатель отрицает сообщение;
получатель не полностью принимает значение сообщение и соглашается с ним частично.

Подход Холла подчеркивает роль получателя сообщения, в то время как в других исследованиях аудитория не имеет возможности «сопротивляться», ей не уделяется внимания.

В работе Ноама Хомского и Эдварда Хермана «Сотворение согласия: политическая экономия масс-медиа» 1988-го года представлена технологическая модель функционирования американских новостных средств массовой информации. Сами авторы назвали эту модель пропагандистской («propaganda model»). Одновременно эта модель может служить и методологической основой анализа информационной политики и прагматики СМИ. Авторы говорят, что помимо таких функций как удивлять, завлекать и информировать, СМИ прививают индивидам ценности и поведенческие коды, которые объединяют их в социосистему. Для мобилизации общественной поддержки интересов элиты, которая управляет правительством и частным сектором в западных демократических странах ей нужны СМИ.

В странах, где рычаги правления находятся в руках узаконенной бюрократии, монополистами производится контроль медиа, «становится ясно, что медиа служит целям доминирующей элиты». Однако это сложно заметить, когда настоящей цензуры не существует, а СМИ принадлежат частным интересам. Так новости теряют возможность быть объективными и достоверными, а «власть имущие» создают выгодную им медиа-реальность. Элита осуществляет контроль над «определением реальности» (definitions of reality), где под определениями реальности фактически подразумевается конструирование и концептуализация ее образов.

Ключевым в работе Хомского и Хермана является введение пяти фильтров, через которые проходят новости, на выходе оставляя только то, что не конфликтует с требованиями доминирующей элиты. На практике эти фильтры работают так естественно, что работникам прессы очень просто убедить себя в объективности своей работы, а ограничения настолько убедительны и прочно встроены в систему, что трудно вообразить альтернативные способы отбора новостей. Поэтому Херман и Хомский стоят на защите СМИ, подчеркивая, что зачастую журналисты отличаются профессионализмом и профессиональной честностью.

Первый фильтр «величина, собственность и ориентация на прибыль» «проверяет» соответствует ли новость интересам доминирующих медиахолдингов. Этот фильтр как утверждают авторы в статье возник столетие назад или много ранее, и его эффективность только возросла.

Второй фильтр – соответствие запросам рекламодателей, так как реклама является главным источником прибыли СМИ.

Третий фильтр – источник информации. Медиа должны освещать мировые новости, что возможно только с поддержкой крупнейших политических сил, таких как Пентагон. Таким образом, крупные организации выступают поставщиком новостей, предоставляя такие «услуги» как передача журналистам копии своих выступлений, составление расписаний пресс-конференций с учетом выхода новостных программ и т.д. В обмен на это СМИ не публикуют информацию, которая могла бы подорвать имидж властных структур.

Четвертый фильтр – враждебная критика (flak) как средство дисциплинирования СМИ. Предполагает дискредитацию личности или организации, которая не соглашается с основными идеями установленной системы. Этот фильтр является намеренным способом управления общественным мнением.

Пятый фильтр – антикоммунистическая идеология, как национальная идеология или механизм контроля. Наличие мнимого «врага», необходимого для того, чтобы «избавиться от людей, которые вас не устраивают, и чтобы напугать остальных». (Understanding power). Позже в этот фильтр было добавлено слово «страх», так как Хомский говорит: «Чем сильнее вы сеете страх от наркотиков, преступлений, матерей-одиночек, иммигрантов и инопланетян, тем сильнее вы контролируете народ» (Chomsky, Herman, 1988). А на смену антикоммунистической идеологии, по мнению Хермана и Хомского, пришли другие, такие как антитерроризм.

Поток сырой информации, проходя через эти фильтры, оставляет на выходе только то, что не конфликтует с требованиями элиты.

Ноам Хомский один из немногих крупных ученых, который занимается исследованием пропаганды и популяризирует свои идеи. В статье «Ответственность интеллектуалов» он считает главной задачей интеллектуалов предупреждать население о производимом влиянии СМИ, а в 2010 году Сильвен Тимсит создает «Десять способов манипулирования людьми с помощью СМИ», статью, основанную на трудах Хомского:

отвлечение внимания насыщением малозначительных сообщений, которое препятствует получению людьми важных знаний о мире и научных открытий;
создание проблем, с целью получения реакции от общества, а именно – требования людей принять определенные меры для их решения. Подобные меры необходимы правящим кругам. Например, организация терактов для того, чтобы общество потребовала усиление мер, которые ущемляют гражданские свободы;
постепенное внедрение нежелательных перемен. В пример приводятся такие явления как приватизация, безработица, нестабильность, если бы эти события происходили одновременно они бы привели к революции;
отсрочка исполнения (Гораздо проще согласиться на какие-либо жертвы в будущем, чем в настоящем);
обращение к гражданам как к малым детям. («Если кто-то обращается к человеку так, как будто ему 12 или меньше лет, то в силу внушаемости, в ответ или реакции этого человека, с определенной степенью вероятности, также будет отсутствовать критическая оценка, что характерно для детей в возрасте 12 или менее лет» (Chomsky, Herman, 1988));
акцентирование эмоциональной составляющей сообщения, что приводит к утрате людьми возможности критически воспринимать информацию;
удерживание людей в невежестве, культивируя посредственность («Качество образования, предоставляемого низшим общественным классам, должно быть как можно более скудным и посредственным с тем, чтобы невежество, отделяющее низшие общественные классы от высших, оставалось на уровне, который не смогут преодолеть низшие классы» (Chomsky, Herman, 1988));
поощрение посредственности;
усиление чувства собственной вины: человек, считающий виновником всех своих бед только себя, не способен на революционные мысли и действия;
знание о людях больше чем они знают сами о себе.

Стратегии, разрабатываемые в рамках моделей пропаганды, оказываются следствием следующих видов деятельности:

(1) выработка коллективной интуиции, упрочивающей способности предугадать угрозу со стороны потенциального оппонента и возможности ее предотвращения;

(2) создание условий для стимулирования конфликта точек зрения в целях активизации стратегического мышления, не теряя ценного времени;

(3) принуждение отдельных индивидов в сообществе к отказу от собственных политических интересов, способных вызвать непродуктивные конфликты и потерять ценное время.

Указанные виды деятельности трактуются нами в качестве характеристик открытых систем, а поэтому в теоретическом отношении призваны анализироваться как функционирование именно таких систем. Эффективное управление динамикой сражения детерминирует обращение с открытыми системами. Эти системы, в свою очередь, можно рассматривать в качестве краеугольного камня современных информационных войн, которые ведутся в условиях вооруженных противостояний.

Список литературы:

Белоусов А.Б. Пропаганда Жака Эллюля/ Свободная мысль. — 2010. — N 4 (1611). — С. 167-182.
Дьякова Е.Г. Массовая коммуникация и власть. Екатеринбург: УрО РАН, 2002.
Липпман, Уолтер. Общественное мнение/Пер. с англ. Т.В. Барчуновой Редакторы перевода К.А. Левинсон, К.В. Петренко. — М.: Институт Фонда «Общественное мнение», 2004.
Муратов С.А. ТВ — эволюция нетерпимости: (История и конфликты этич. представлений). — М.: Б.и., 2000.
Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. М.: Рефл-бук, 2001.
Социологический энциклопедический словарь. М.: Норма, 2000.
Chomsky N., Herman E.S. Manufacturing Consent: The Political Economy of the Mass Media. NY: Pantheon Books, 1988.
Ellul J. Propaganda. The formation of men’s attitudes. — New York, 1973.
Lasswell H. Analysing the Content of Mass Communication: A Brief Introduction. N.Y., 1942.
Rogers E.M. A Histоry of Communication Study. N.-Y., 1997.
Timsit “TOP 10 MEDIA MANIPULATION STRATEGIES. Paris. September 21, 2010. http://www.syti.net/Manipulations.html

СОВРЕМЕННАЯ ПРОПАГАНДА: МОДЕЛИ, МЕТОДЫ, ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ЭФФЕКТЫ