СООТНОШЕНИЕ ЮРИДИЧЕСКИХ ТЕРМИНОВ, ПРОФЕССИОНАЛИЗМОВ И ЖАРГОНИЗМОВ В АСПЕКТЕ СОЦИАЛЬНО-ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ ЯЗЫКА

Byadmin

СООТНОШЕНИЕ ЮРИДИЧЕСКИХ ТЕРМИНОВ, ПРОФЕССИОНАЛИЗМОВ И ЖАРГОНИЗМОВ В АСПЕКТЕ СОЦИАЛЬНО-ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ ЯЗЫКА

Сборник материалов конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия», 2018

Хижняк Сергей Петрович,
Саратовская государственная юридическая академия,
заведующий кафедрой английского языка

СООТНОШЕНИЕ ЮРИДИЧЕСКИХ ТЕРМИНОВ, ПРОФЕССИОНАЛИЗМОВ И ЖАРГОНИЗМОВ  В АСПЕКТЕ СОЦИАЛЬНО-ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ ЯЗЫКА

Проблемы разграничения термина и профессионализма, профессионализма и жаргонизма, судя по современным работам, остается актуальной для теории языка в целом и для юридической лингвистики в частности (Бушев, 2011; Давыдова, Филимонова, 2013; Иванова, 2016; Кузнецова, 2014; Туранин, 2010; Чуфарова, 2018).

Обсуждая сложность проблемы разграничения термина и профессионализма, С.В. Гринев отмечает, что в настоящее время существует три точки зрения на эти лексические единицы: 1) отождествление терминов и профессионализмов; 2) их диахроническое разграничение на основе отнесения профессионализмов к ремесленной лексике; 3) функционально-стилевое разграничение терминов и профессионализмов, при котором профессионализмы ограничиваются употреблением в устной речи специалистов в неофициальной обстановке, а отсюда признается наличие у них эмоционально-экспрессивных коннотаций (Гринев, 1993, 50).

Что касается соотношения профессионализмов и жаргонизмов, то и в этом вопросе не наблюдается единства мнений (см.: Туранин, 2010; Давыдова, Филимонова, 2013, Чуфарова, 2018).

Четкое разграничение трех типов единиц возможно лишь с учетом вертикальной стратификации языка, давно разработанной в социолингвистике. Эта теория позволяет характеризовать существующие в языке лексические подсистемы с точки зрения их использования различными социальными или профессиональными группами лиц.

Все три категории лексических единиц формируют подъязыки, меньшие по объему системы слов общелитературного языка. Подъязык представляет собой особую форму существования языка характеризуемую специализацией словарного состава. «В нем разрабатываются, и к тому же ускоренными темпами, лишь те элементы языка, которые необходимы для данной профессиональной деятельности. Остальной фонд национального языка служит для этого лишь своеобразным фоном, на котором формируется подъязык, лишь резервуаром, из которого заимствуются необходимые средства» (Суперанская, Подольская, Васильева, 1989, 56).

В 70-е годы ХХ века в западноевропейской лингвистике и лингводидактике появился еще один термин – языки для специальных целей. В зависимости от условий функционирования одна часть лексического состава этих языков соотносится с официальной сферой употребления, а другая – с неофициальной, то есть в них выделяются два слоя лексических единиц – кодифицированная терминология и профессионализмы.

Наиболее четко обоснованное теоретическое различение терминов и профессионализмов, профессионализмов и жаргонизмов, на наш взгляд, представлено в работе Л.И. Баранниковой и С.А. Массиной, которые объясняли свою точку зрения, исходя как раз из понимания подъязыка, как одного из вариантов реализации общенародного языка, используемого ограниченной группой его носителей в условиях как официального, так и неофициального общения. Далее с учетом сферы и особенностей употребления для профессионального подъязыка выявляются два уровня оппозиций: «оппозиция общеупотребительного слоя языка и специального подъязыка на одном уровне и оппозиция кодифицированного слоя подъязыка и его неофициального, профессионально-диалектного или жаргонного слоя, на другом. Объединяет эти два типа оппозиций то, что и в первом, и во втором случаях речь прежде всего идет о лексических различиях. В первом случае основные различия выявляются по линии противопоставления общеупотребительной и специальной лексики, во втором – противопоставляются два типа специальной лексики: официальной, кодифицированной, и неофициальной, бытовой, часто выпадающей из системы литературного языка» (Баранникова, Массина, 1993, 4-5).

Центр лексики первого типа – терминология, передающая систему понятий определенной области знания. Центр второй – сниженная детерминологизированная лексика, используемая в условиях неофициального бытового общения. Второй тип лексики тесно связан с разговорной речью, он специализирован и ограничен сферой своего употребления. Данный разряд лексики включает в себя профессионализмы и жаргонизмы, однако «для профессионализмов ограничения связаны с видом деятельности, занятием говорящих, для жаргонизмов – не только с профессией (жаргон шоферов), но и с социальным положением (жаргон студентов), возрастом (молодежный жаргон)» (Баранникова, Массина, 1993, 5).

Юристы, как и представители других профессий, в процессе устного профессионального общения пользуются не только кодифицированными терминами, но и профессионализмами. Профессиональную речь иногда характеризуют как профессиональное просторечие – сферу «ненормированной формы существования специальных языковых средств» (Суперанская, Подольская, Васильева, 1989, 71), которая формируется под воздействием ряда факторов (психологических, психолингвистических и собственно языковых). Психологические причины обусловливают стремление коммуникантов разнообразить речевые средства в профессиональном общении. К психологическим факторами относят использование метонимии и метафоры в профессиональной речи. Лингвистические факторы приводят к реализации экономии речевых средств (Суперанская, Подольская. Васильева, 1989, 71).

Иногда формирование и использование в речи юридического профессионализма действительно связано с изменением формы кодифицированного термина, что обусловлено законом экономии речевых усилий: вещдок – вещественное доказательство, отказное — отказ в возбуждении дела. В других случаях профессионализм формируется на основе привлечения уголовных жаргонизмов, использование которых в качестве профессиональных единиц часто обусловлено только желанием сделать речь более экспрессивной, поскольку ничто не препятствует работникам следственных органов использовать кодифицированный термин вместо жаргонизма в устном общении (лапа, подмазка, швай – взятка; мокруха, мокрое дело – убийство; дело – преступление и т. д.). В данном случае нет видимых причин для замены термина уголовным жаргонизмом, а следовательно, и пополнения подсистемы профессиональной лексики, кроме желания придать речи экспрессивный оттенок.

Часто профессионализмы возникают при изучении работниками правоохранительных органов основ уголовного жаргона, что необходимо для оперативно-розыскной деятельности в силу того, что им приходится иметь дело (вести следствие и т. д.) с представителями уголовного мира. В этом случае в профессиональную речь правоприменителей проникают общеуголовные, тюремные, профессионально-уголовные жаргонизмы, которые, меняя привычную сферу своего функционирования, становятся качественно другими единицами – юридическими профессионализмами, поскольку адаптируются иной подсистемой языка – другим подъязыком.

Действие закона экономии речевых усилий заметно и в использовании жаргонизмов, выражающих понятия, которые в праве не дифференцируются, а необходимость такой детализации обусловлена следственной ситуацией. Например, для кодифицированного термина кража в профессиональном общении в зависимости от следственной ситуации в качестве эквивалента может использоваться ряд профессионализмов со значением лица, совершающего действие и дифференцирующих это действие в зависимости от места или способа его совершения, которые при использовании общелитературной лексики и терминологии потребовали бы описательных обозначений (банщик – вокзальный вор, берданочник – вор, похищающий вещи на остановках транспорта или у вокзала,  вищер – вор, крадущий у пассажиров в вагонах, предварительно усыпив их при помощи наркотиков, громка – вор, проникающий в магазин через пролом, кассир – вор, совершающий кражи из сейфов путем подбора ключей, щипач – карманный вор и др.). Использование указанных стилистически нейтральных описательных наименований, необходимых для профессиональной коммуникации, неизбежно усложняет речь и процесс передачи информации, поэтому и в этом случае использование профессионализмов, привлеченных из уголовного жаргона, обусловливается действием закона экономии речевых усилий и реализацией антиномии кода и текста.

Вполне естественным является и использование уголовных жаргонизмов работниками пенитенциарных органов в качестве профессионализмов, например для обозначения объективно существующей иерархии заключенных (барин, бугор, весовой и т. п. – лидер группы в местах лишения свободы, авторитетный заключенный и др.).

Таким образом, система профессионализмов в отличие от терминологической системы с легкостью адаптирует жаргонизмы, которые становятся неотъемлемой составляющей подсистемы профессиональной лексики, что особенно характерно для юридической сферы ее использования.

Приведенные примеры позволяют говорить о том, что профессионализмы не полностью перекрывают денотативную область, охватываемую кодифицированной терминологией, а потому считать их разговорными вариантами терминов можно лишь в отношении ограниченного состава лексических единиц двух подъязыков.

Вследствие стилистической сниженности профессионализмы не воспринимаются терминологической системой, вместе с тем они иногда проникают в официальную речевую практику юристов. Так, Т.В. Иванова приводит интересный пример использования профессионализмов вещдок и райсуд в одном из постановлений Федерального арбитражного суда Уральского округа, например: «действия органов дознания и следствия по приобщению смеси к уголовному делу в качестве вещдока являются незаконными» (Иванова, 2016, 31). Тем не менее, использование таких единиц в официальном документе говорит не о терминологизации профессионализмов, а о том, что, становясь привычными в профессиональном общении, такие единицы способны появляться в официально-деловом общении и официальных документах вследствие небрежности их оформления или пренебрежения нормами русского языка.

Как ни парадоксально, но жаргонизмы а редких случаях воспринимаются кодифицированными терминосистемами. И, если жаргонизм проникает в терминологическую систему, он становится термином. Однако стилистическая сниженность жаргонизмов объясняет малую вероятность их вхождения в кодифицированную юридическую терминосистему. В качестве примера можно привести английский юридический термин joyriding – «угон автомобиля с целью покататься на нем», изначально относившийся к разряду сленга. Из профессиональной сферы употребления это слово перешло в юридическую терминологию, в которой оно стало обозначать разновидность преступлений. Русский язык права в этом отношении более консервативен и не позволяет терминологизировать стилистически сниженные единицы языка.

Часто в работах, посвященных соотношению терминов и жаргонизмов, для иллюстрации процесса перехода жаргонизма в терминосистему приводится пример использования слова отмывание в составе термина отмывание денежных средств. Пожалуй, это исключение, которое обусловлено сложным сочетанием лингвистических и экстралингвистических факторов. Словосочетание отмывание денежных средств появилось в 90-е годы прошлого века в общественно-политической лексике как калька кодифицированного английского юридического термина money laundering (отмывание денег), который широко используется в международных документах ООН и Совета Европы, что обусловило его официальное закрепление в УК РФ, в котором слово отмывание употреблено в составе двух терминов: легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем (ст. 174 УК РФ), легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления (ст. 174.1 УК РФ). Однако, как видим, базовый компонент термина – легализация, а слово отмывание ставится в скобки как вариант, закрепившийся в речевой неюридической практике и в международных документах. Такая закрепленность к тому же делает термин более понятным для не юристов, что соответствует традиции формирования терминологических номинаций, закрепленной законодательно еще в постановлении ВЦИК и СНК РСФСР от 29 июля 1929 г., в котором говорилось следующее: «Предложить Народному комиссариату юстиции и другим ведомствам РСФСР строго наблюдать за тем, чтобы на рассмотрение Совета Народных Комиссаров вносились проекты законов только в том случае, когда издание нового закона действительно вызывается требованиями жизни, чтобы вновь вносимые законопроекты были согласованы с действующим законодательством, и особенно обратить внимание на то, чтобы законы излагались понятным для широких трудящихся масс языком» [Хронологическое собрание законов, указов Президиума Верховного Совета СССР и постановлений правительства РСФСР, 1949, 52-53]. Данные требования по-видимому стали традицией и остаются актуальными в настоящее время, несмотря на сохраняющиеся возможности образования юридических терминов на основе заимствований, поскольку многие юридические термины образованы на основе метонимического переосмысления слов общелитературного языка, хорошо известных его носителям (автор, багаж, гласность, дарение и др.). Они, как и любые другие слова (например, жаргонизмы), проникающие в незначительных количествах в юридическую терминосистему, становятся кодифицированными терминами, занимая строго определенное место в юридических классификациях, поэтому характеризовать такие единицы как обычные слова или жаргонизмы можно только с точки зрения их происхождения, первоначальной принадлежности определенной лексической подсистеме языка, конкретному подъязыку.

Таким образом, подсистемы терминов, профессионализмов и жаргонизмов – лишь относительно открытые подсистемы, допускающие взаимодействие и взаимопроникновение их единиц лишь в определенных направлениях. Как термины, так и уголовные жаргонизмы могут становиться основой формирования юридических профессионализмов. В исключительных случаях жаргонизмы могут проникать к кодифицированную терминосистему, становясь ее полноправными элементами. Поскольку подсистема профессионализмов формируется преимущественно на основе терминов и жаргонизмов, их обратный переход в терминологическую и жаргонную подсистемы, даже при условии модификации первоначальной формы номинативной единицы, проблематичен.

Список литературы

1. Баранникова Л.И., Массина С.А. Виды специальной лексики и их экстралингвистическая обусловленность // Язык и общество. Саратов, 1993. Вып. 9.
2. Бушев А.В. Подъязыки права: постигая юридическую технику Юрислингвистика. 2011. № 1.
3. Гринев С.В. Введение в терминоведение. М., 1993.
4. Давыдова М.Л., Филимонова Н.Ю. Профессиональный юридический жаргон: проблема определения границ понятия // Юрислингвистика. 2013. № 2 (13).
5. Иванова Т.В. Юридические термины и профессионализмы: теоретический, стилистический и функциональный аспекты // Русский язык и литература в образовательном процессе. Материалы международной научно-практической конференции. Саратов, 2016.
6. Кузнецова Ю.А. О денотативной соотнесенности терминов и профессионализмов // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2014. № 5 (100).
7. Суперанская А.В., Подольская Н.В., Васильева Н.В. Общая терминология: Терминологическая деятельность. М. 1989.
8. Туранин В.Ю. Юридический жаргон: понятие, примеры, оценка // Право как дискурс, текст и слово. 2010. URL: http://www.konference.siberia-expert.com/2-1-0-15 (дата обращения: 20.09.2018).
9. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 03.10.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 21.10.2018). URL: http://www.consultant.ru (дата обращения: 20.09.2018).
10. Хронологическое собрание законов, указов Президиума Верховного Совета СССР и постановлений правительства РСФСР. Т. II, 1928-1929 гг. М., 1949.
11. Чуфарова Е.Н. Юридические термины, профессионализмы и профессиональный жаргон: проблема разграничения понятий // Право и политика. 2018. № 2. URL: http://e-notabene.ru/plp/article_25325.html (дата обращения: 20.09.2018).