КОММУНИКАТИВНЫЕ СТРАТЕГИИ И ТАКТИКИ В ФЕЙКОВЫХ НОВОСТЯХ

Byadmin

КОММУНИКАТИВНЫЕ СТРАТЕГИИ И ТАКТИКИ В ФЕЙКОВЫХ НОВОСТЯХ

Сборник материалов конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия», 2019

Ляшенко Дарья Игоревна,
студентка 4 курса ИФЖиМКК Южного федерального университета (г. Ростов-на-Дону, Россия)

Научный руководитель:
Меликян Вадим Юрьевич, д. филол. н., профессор кафедры теории языка и русского языка ИФЖиМКК Южного федерального университета (г. Ростов-на-Дону, Россия)

КОММУНИКАТИВНЫЕ СТРАТЕГИИ И ТАКТИКИ В ФЕЙКОВЫХ НОВОСТЯХ

Фейки, в последнее пятилетие захватившие мир «постправды» (post-truth), стремительно развиваются, с каждым днем все больше и больше расширяя свою аудиторию. Имея цель воздействовать на сознание и/или поведение реципиентов, журналисты подвергают реальные факты действительности когнитивному искажению, подстраиваясь под личные убеждения, ценности и ориентиры адресата. Для достижения максимального эффекта издатели тщательно продумывают не только сам «полуправдивый» контент, но и наиболее приемлемый способ его организации, опираясь на ту или иную коммуникативную стратегию.

В сфере функционирования фейковых новостей нами выявлены четыре основных речевых стратегии: дискредитация, самопрезентация, призыв и угроза. Однако наиболее распространены первые три стратегии. Четвертая – угроза – реализуется в форме имплицитного запугивания, что весьма затруднительно вследствие того факта, что нет прямого включения в диалог, аудитория пассивна. К тому же, подобные материалы, имеющие целью угрозу, чаще всего не допускаются к публикации вследствие нарушения норм журналистской этики. По форме репрезентации особое место занимает стратегия дискредитации, так как она может реализовываться посредством как монокодового (исключительно вербального), так и поликодового (креолизованного) текста. Остальные стратегии реализуются при помощи вербального кода.

Наибольшее распространение в фейковых новостях получила стратегия дискредитации, позволяющая коммуникатору искусственно снизить положительные качества оппонента, в роли которого чаще всего выступает некий политический деятель. Данная стратегия сопровождается подрывом доверия потенциальной аудитории по отношению к описываемому субъекту. В соответствии с этим автор преднамеренно прибегает к использованию речевой агрессии, описывая отрицательные, зачастую полностью выдуманные эпизоды действительности при помощи лексем с негативной коннотацией, имплицитного оскорбления, ярлыков, риторических вопросов, которые подводят реципиентов к заранее заданному выводу. При этом у них складывается ложное ощущение самостоятельно сделанного умозаключения.

Так, в начале 2016 года Интернет-портал газеты «Комсомольская правда» опубликовал фейковую новость о мигрантах, изнасиловавших в Берлине русскую девочку (https://www.kuban.kp.ru/daily/26481.5/3351164/). Для наиболее эффективного воздействия на аудиторию автор статьи использует в тексте речевые стереотипы, соотносимые большинством реципиентов с потенциальной опасностью: «беженцы», «толпа мигрантов», мужчина восточной внешности», «акция протеста против бездействия властей».  Ожидаемая негативная реакция адресата обуславливается и употреблением лексем с негативной коннотацией («политика замалчивания», «изнасиловать», «развал СССР», «завлек обманом», «выбросили на улицу», «бездействие властей», «совратила»), а также стилистически окрашенных языковых единиц («заткнули ей рот», «кинули ее на кровать», «твари»). В то же время, чтобы заслужить большее доверие читателей, журналист ссылается на «достоверные» источники, относящиеся к данному происшествию: полицию Берлина, русскоязычную общину района и родственников девочки, чьи мнимые действия были изначально спланированы ради разжигания межнациональной розни и ненависти по отношению к беженцам с Востока. Позже полиция Берлина опровергла сам факт пропажи девочки и «изнасилование» ее мигрантами, указав на то, что никакого похищения и изнасилования не было.

Коммуникативная стратегия дискредитации может реализовываться также посредством креолизованных текстов, что подразумевает обработку фотографий в различных графических редакторах. Так, в 2015 году Интернет взорвало вмиг облетевшее весь мир фото президента Франции, где он вручает награду баскетболистке Сандрин Грудой (https://tvzvezda.ru/news/vstrane_i_mire/content/201506181309-fpta.htm). На представленном изображении личность Франсуа Олланда преуменьшена в прямом смысле данного слова: отредактированная в Photoshop фигура политика кажется крошечной на фоне высокой спортсменки. Подобным образом профессиональные конкуренты президента при помощи национальных СМИ стремились понизить его авторитет (поставить под сомнение его право управления государством) путем использования фейка для создания комичной ситуации.

При иной разновидности реализации данной стратегии можно говорить об отсутствии конкретного соперника, когда образ, являясь собирательным, часто обезличен. В таком случае фейковые новости используются для нивелирования отношений масштабных социальных групп, что ярко продемонстрировано на примере русско-украинских отношений в течение последних пяти лет. Так, в российской прессе накануне Нового Года 2019 появились сообщения о том, что провинившиеся спасатели будут дежурить в праздничную ночь в костюмах оленей и новогодних шапках (https://tass.ru/obschestvo/5890346?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop).  Для обеспечения достоверности автор использовал маркеры официально-делового стиля: клишированные предложения и ограниченные сферой употребления, стилистически окрашенные лексемы (обеспечить, установленного образца, дисциплинарные взыскания). Примечательно, что оригинальныйдокумент (текст приказа) был удален из Интернета практически сразу же, а МЧС России опровергло подобные распоряжения.

Применительно к фейкам особый интерес относительно эффективности воздействия нареципиента представляет коммуникативная стратегия самопрезентации, которая может реализовываться в двух вариантах. Во-первых, данная стратегия может быть представлена в виде самопрезентации посредством размещения ложной информации о деятельности политиков или представителей шоу-бизнеса, как правило, имеющей провокационный характер и направленной на привлечение внимания общественности к собственной личности. Примечательно то, что сам объект фейковой новости придерживается тактики ухода от беспочвенных подозрений, что проявляется в быстром выпуске опровержения и отрицании причастности к распространению ложной информации о себе. Так, в сентябре 2018 года новостной портал Starhit опубликовал статью о том, что Кристина Орбакайте уезжает на постоянное место жительства в Америку (http://www.starhit.ru/eksklusiv/kristina-orbakayte-pereezjaet-v-ameriku-152271/). В течение этого же дня сообщение было опровергнуто представителями пресс-службы певицы, однако оно все же выполнило свою изначальную цель – привлекло внимание к личности «звезды».

Иной вариант предполагает наличие фальшивых сообщений о смерти известных личностей, главная задача которых – повысить интерес широкой аудитории по отношению к ним. Такую стратегию чаще всего используют в политическом дискурсе для превосходства над соперниками и захвата внимания представителей противоположных взглядов. Так, в течение последних двух лет «умерли» сразу А. Навальный, П. Порошенко, С. Сталлоне, И. Охлобыстин и другие знаменитости. В частности, сообщество «Meduza» в социальной сети «Вконтакте» 22 декабря 2017 поместило сообщение об убийстве А. Навального, которое через несколько часов было опровергнуто самим политиком с неоднозначной репутацией: «Не, вроде живой. Сижу дома и ем пельмени на ужин» (https://lenta.ru/news/2017/12/22/navalny/). «Медузу» заблокировали уже через 10 минут после публикации новости, но запись о смерти Навального успели распространить другие новостные группы и сотни пользователей социальной сети. Опровергать новость о своей смерти «пришлось» самому политику: «Он написал в Твиттере, что ест пельмешки» — использовал коммуникативную тактику отрицания.

В основе коммуникативной стратегии призыва, в свою очередь, лежит цель побудить потенциального реципиента к каким-либо действиям либо навязать аудитории определенную идею. Данная стратегия непосредственно связана с политическим дискурсом, тексты которого зачастую используются для манипуляции массами. Подобное явление мы можем наблюдать на примере фейковых новостей, посвященных обострению конфронтации России и Украины, начиная с 2014-го года. Следует отметить, что в сфере СМИ происходит некий «диалог»: одна провокационная «полуправдивая» статья влечет публикацию подобной другой стороной конфликта, апеллирующей к ценностям и моральным нормам аудитории. Так, в 2015 году в Сети появилось сообщение о том, что на Украине решили запретить Масленицу и декоммунизировать поедание блинов (https://www.rostov.kp.ru/daily/26646/3666760/). При этом в статье открыто выражен призыв выступить против традиционных культурных ценностей с целью сменить их на «истинно украинские»: Масленицу – на праздник Колодий, а блины – варениками. При этом авторы обосновывают необходимость столь значительных перемен тем, что прежние традиции придумали большевики и заставили украинских народ соблюдать их.

Четвертая коммуникативная стратегия – стратегия угрозы – наиболее редко по отношению к вышеперечисленным используется в медиа дискурсе для реализации фейковых новостей. Это связано с тем, что  публичность выставляемых на обзор широкой аудитории сообщений не допускает нарушения общепринятых норм, тем более, открытого проявления агрессии. Мы можем отметить лишь случаи, когда фейковая новость, удовлетворяющая данной коммуникативной стратегии, выражает угрозу имплицитно, на что может указывать использование стилистически окрашенных слов (в частности, просторечий), лексем с негативной коннотацией, риторических восклицаний, а также прием перехода на личности.

Так, например, после летней Олимпиады-2016 в Лондоне в Сети появились нелицеприятные сообщения о том, как президент Зимбабве раскритиковал национальную сборную собственной страны (https://www.gazeta.ru/sport/rio2016/news/2016/08/28/n_9049367.shtml). Для того чтобы у читателей не возникло сомнений в достоверности новости, журналист приводит цитату президента, которая позже оказалась лишь выдумкой, а сама новость – фальсификацией. На специфическую цель данной статьи указывают, прежде всего, лексемы с негативной оценкой («крысы», «импотент», «бесполезны») и усилительные конструкции типа «жертвовать собой», «транжирите деньги», «заставим их вернуть деньги». Примечательно, что автор статьи сравнивает олимпийцев с красивыми студентами, однако такое сравнение явно не в пользу первых. Таким образом, посредством данного фейка спортсменов, чьи выступления на Олимпийских играх окончились неудачей, не просто унижают, но и практически прямым текстом угрожают им расправой.

Рассмотренные выше коммуникативные стратегии в новостном Интернет-дискурсе реализуются при помощи набора разнообразных коммуникативных тактик. При этом наиболее частотной является тактика анализ-минус, ориентированная, в первую очередь, на желание дискредитировать оппонента, что осуществляется посредством имплицитного воздействия на аудиторию. Так, в сентябре 2018 года в Сети появились сообщения об отказе Ангелы Меркель пожать руку Терезе Мэй (https://www.gazeta.ru/business/2018/09/21/11978689.shtml). Возникновению волны общественного осуждения способствовало использование лексем снегативной коннотацией (публично оскорбила, отказавшись,провал, сроки поджимают, проигнорировала, выражение недовольства), а также попытка связать такое поведение германского канцлера с неудачами Англии в Brexit. Суггестивная функция осуществляется за счет своеобразного олицетворения лидеров Германии и Англии с данными странами в целом и их непростыми отношениями на мировой арене.

Второе место по частотности реализации в фейковых новостях занимает тактика очернения, подразумевающая преднамеренное принижение оппонента, обусловленное намерением коммуникатора подорвать его авторитет у широкой аудитории. Данная тактика реализуется преимущественно в политическом дискурсе, в качестве одного из приемов может выступать ирония. Подобное мы видим в фейковой новости «Минкульт Украины заявил, что в бюджете страны нет средств на проведение Евровидения», опубликованной новостным порталом «Звезда» в 2017 году (https://tvzvezda.ru/news/vstrane_i_mire/content/201703132331-sp4f.htm). При этом цель статьи не просто обличить Украину в мнимом отсутствии финансов, но и осознанно принизить роль объекта манипуляции (Минкульта). Принижение, в свою очередь, осуществляется при помощи конструкций, в которых отрицание выражено имплицитно: поставила под сомнение, денег нет, не отвечает всем требованиям, самая маленькая площадка, главный недостаток, плохо влияет, команда Евровидения покидает, сорван, не определены, приостановлена.

Тактика обвинения схожа с представленными выше тактиками, однако, в первую очередь, предполагает «игру на понижение», дискредитацию конкретного лица или обезличенного субъекта. Для ее реализации применяется большой набор изобразительно-выразительных средств разного уровня (преимущественно лексических и синтаксических). Так, в декабре 2018 году портал Lenta.ru всколыхнул умы пенсионеров сообщением об их товарище, который решил отправить свою пенсию Дмитрию Медведеву (https://lenta.ru/news/2018/12/06/pribavka/?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop). Сетования пенсионера на небольшой размер полученных денежных средств косвенно указывают на вину чиновников, определявших размер начислений, что проявляется в использовании дейктических конструкций «перечислить эти деньги», «такая прибавка унижает», «отправить эти деньги» и отсылке к схожей ситуации, когда пенсионерка отправила чиновникам набор из спичек, мыла, веревки и соли, что свидетельствует об имплицитном проявлении иронии. Еще одним маркером тактики обвинения являются присутствующие в тексте статьи неопределенно-личные предложения, позволяющие коммуникатору снять вину с конкретного лица и в то же время указать на причастность к случившемуся большого количества людей.

Особого внимания заслуживает коммуникативная тактика презентации, которая часто может перерастать в стратегию. Для нее характерно представление объекта в привлекательном виде для достижения определенных целей, что реализуется посредством использования лексем с положительной коннотацией. Так, волну разнообразных эмоций и насмешек вызвала новость об авианосце США в Львовском морском порту, опубликованная весной 2015 года (http://uapress.info/ru/news/show/69499). Помимо использования в тексте статьи стилистически окрашенных лексем типа «заставила сплотиться», «рьяные патриоты», «древние укры», «благодарная патриотка», «добавил радости» мы можем также отметить отсылку к словам жителей Украины – «благодарной» патриотки и некоего Тараса – чьи высказывания должны восприниматься как авторитетные, т.к. они сконструированы свидетелями происходящих в стране событий. В то же время высказывание ими фактов, очевидно противоречащих реальности, заставляет аудиторию задуматься, не являются ли женщина и Тарас такими же фейками, как и само Львовское море.

Следующие две тактики – побуждения и кооперации – имеют некоторое сходство, т.к. обе подразумевают убеждение реципиента поступить выгодным для коммуникатора образом. Однако первая тактика включает в себя непосредственный призыв к действию, реализующийся посредством употребления личного местоимения мы, в то время как использование второй тактики позволяет адресату апеллировать к ценностям аудитории, используя ее в собственных целях. Так, опубликованная новостным порталом «Комсомольская правда» статья «Русскую березу объявили на Украине деревом-оккупантом» вызвала неоднозначную общественную реакцию (https://www.rostov.kp.ru/daily/26386/3264362/). Жителей Украины призывали вырубать деревья, тем самым избавляясь от всего, что их связывает с русской культурой. Успешность такого подхода в борьбе с «деревом-оккупантом» обеспечивается использованием местоимения мы, способствующего созданию доверительной обстановки и возникновению у адресата чувства сопричастности («мы их и вовсе возненавидели»). Кроме того, создатель фейка обращается к ценностям народа, предлагая заменить березу калиной – «чисто украинским символом». Максимальный эффект достигается за счет создания доверительно атмосферы, что обеспечивается посредством использованияразговорной лексики и обращением к общеизвестному атрибуту – песне «Червона калина» украинской повстанческой армии.

Особое положение в новостном дискурсе занимает тактика отвода критики. Это обусловлено тем, что она редко используется в самих фейковых сообщениях. В то же время это излюбленный инструмент в опровержениях уже опубликованных фальшивых новостей. Так, коммуникатор отстраняется от ситуации, намереваясь показать свою объективность, непричастность или невиновность по отношению к описываемым события. Ярким примером может служить новость о том, как Виталий Мутко утопил официальный мяч Чемпионата мира по футболу 2018 в озере Байкал (https://www.sportsdaily.ru/news/mutko-utopil-myach-chm-2018-v-bajkale). Использование лексем казус и неожиданно указывает на непреднамеренность происходящих событий, при этом коммуникатор демонстрирует некоторую отстраненность от ложного происшествия. Для того, чтобы снизить псевдо вину теперь уже экс-министра спорта РФ, коммуникатор  акцентирует внимание аудитории на том факте, что спортивным комитетом подготовлен комплект дополнительных мячей и что ситуация уже разъяснена вФИФА, принесены официальные извинения. Подобные аргументы позволяют уменьшить предполагаемую негативную ответную реакцию аудитории и восстановить авторитет В. Мутко.

Таким образом, фейковые новости, созданные с разными целями, можно сгруппировать согласно четырем наиболее часто реализуемым коммуникативным стратегиям (дискредитация, самопрезентация, призыв и угроза). Подобная дифференциация позволяет достаточно четко определить комплекс коммуникативных тактик, используемых в рамках той или иной стратегии. Многообразие вариантов реализации является показателем широкого набора лингвистических средств разного уровня (преимущественно лексического и синтаксического), обеспечивающего успешность восприятия фейковой новости большой аудиторией. Как правило, каждая коммуникативная тактика тесно связана с другой, что позволяет говорить об эффективности их комплексного использования.