О ЛИНГВИСТИЧЕСКОМ СТАТУСЕ ФЕНОМЕНА «КОММУНИКАТИВНОЕ ДАВЛЕНИЕ»

Byadmin

О ЛИНГВИСТИЧЕСКОМ СТАТУСЕ ФЕНОМЕНА «КОММУНИКАТИВНОЕ ДАВЛЕНИЕ»

Сборник материалов конференции «Язык и право: актуальные проблемы взаимодействия», 2019

Меликян Вадим Юрьевич,
д. филол. н., профессор, заведующий кафедрой теории языка и русского языка Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации Южного федерального университета (г. Ростов-на-Дону, Россия)

Трофимова Валерия Александровна,
преподаватель кафедры межкультурной коммуникации и методики преподавания иностранных языков Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации Южного федерального университета (г. Ростов-на-Дону, Россия)

О ЛИНГВИСТИЧЕСКОМ СТАТУСЕ ФЕНОМЕНА «КОММУНИКАТИВНОЕ ДАВЛЕНИЕ»

Современная наука о языке немыслима без всестороннего изучения теории речевого воздействия, тесно связанной с прагматическим эффектом языковых явлений. Данная теория нашла применение в широком диапазоне сфер человеческой жизнедеятельности, таких как политика, реклама, средства массовой информации, методика преподавания, юриспруденция, бытовое общение и другие, поскольку задача исключительно информирования давно уже не занимает лидирующие позиции в коммуникативном процессе. Ее центральным понятием является феномен речевого воздействия, содержание и объем которого до сих пор является предметов научных дискуссий. Изучение феномена речевого воздействие берет свое начало в последнем десятилетии 20 века и связано с трудами таких исследователей, как П.Б. Паршин, Е.Ф. Тарасов, О.С. Иссерс, И.А. Стернин, Е.В. Шелестюк, Дж. Гриндер, Б.Ф. Поршнев, М.Р. Желтухина, И.Ю. Черепанова, А.А. Леонтьев. Многие исследователи интерпретируют речевое воздействие в широком и узком смысле.

По мнению Е.Ф. Тарасова, речевое воздействие олицетворяет процесс речевого общения, который ведет к осуществлению неречевых целей коммуниканта и корректирует его поведение. В узком смысле под понятием речевого воздействия исследователь подразумевает речевую коммуникацию в агитационном дискурсе и дискурсе средств массовой информации, основанную на координативных отношениях(Тарасов, 1986).

О.С. Иссерсв широком смысле она отождествляет речевое воздействие с речевым общением, обосновывая свое мнение тем, что даже нейтральный разговор, не преследующий цели оказать какое-либо влияние на собеседника, способен структурировать и изменить картину мира последнего (Иссерс, 2009, 92).

Для рассмотрения феномена речевого воздействия в узком смысле ученый ставит перед собой задачу исследовать данное понятие «в аспекте когнитивный категорий» и вводит понятие «семантических сетей» (Цит. по Шелестюк, 2014, 20). Семантические сети представляют упрощенную схему когнитивных процессов, заключающуюся в конструировании ассоциативных связей между концептами. Осуществляя воздействие в рамках персуазивной коммуникации, адресант производит «операции над семантическими сетями (разрыв ассоциативных связей и установление новых)» (Цит. по Шелестюк, 2014, 20). В случае успешной реализации воздействия, новые ассоциации встраиваются в уже существующие когнитивные модели.

Л.В. Балахонская и Е.В. Сергеева подтверждают идею о том, что говорящий не сообщает какие-либо факты бесцельно, его интерпретация фактов окружающей действительности прямо или косвенно ведет к формированию или корректировки когнитивной и эмоциональной сфер человеческого сознания(Балахонская, Сергеева, 2016).

Согласно Паршину П.Б., «речевое воздействие в широком смысле – воздействие на индивидуальное и/или коллективное сознание и поведение, осуществляемое разнообразными речевыми средствами» (Паршин, 2000).

Под речевым воздействием в узком смысле рассматривается конкретные приемы реализации кодовых систем, важнейшую роль из которых играет естественный язык.

Е.В. Шелестюк также различает речевое воздействие в широком и узком смысле. С одной стороны, «речевое воздействие – это произвольная и непроизвольная передача информации субъектом реципиенту в процессе речевого общения в устной и письменной формах, которая осуществляется с помощью лингвистических, паралингвистических и нелингвистических символических средств и определяется сознательными и бессознательными интенциями адресанта и целями коммуникации» (Шелестюк, 2014, 38).В узком смысле «это влияние, оказываемое субъектом на реципиента с помощью лингвистических, паралингвисических и нелингвистических символических средств в процессе речевого общения, отличающееся особыми предметными целями говорящего, которые включают изменение личностного смысла того или иного объекта для реципиента, перестройку категориальных структур его сознания, изменение поведения, психического состояния либо психофизилогических процессов» (Шелестюк, 2014, 39).

А.Н. Леонтьев объясняет феномен речевого воздействия с психолингвистической точки зрения, где привнесенные знания корректируют психологическое состояние реципиента и его поведение, причем эти знания «должны приобрести личностный, субъективный смысл» (Леонтьев, 1968, 35). В данной концепции подчеркивается, что только те знания, которые индивид внутренне принимает, способны повлиять на его мировосприятие.

В. Сергеечева утверждает, что в основе речевого воздействия лежит процесс «формирования и коррекции потребностей» реципиента (Сергеечева, 2002, 38). Для оказания речевого воздействия необходимо создать такие условия, при которых адресат самостоятельно активизирует свое сознание и включается в процесс речевого общения. Эффективным В. Сергеечева считает неманипулятивное, или лояльное, воздействие, которое ненавязчиво мотивирует адресата, «не затрагивая ценностей высшего порядка» (Сергеечева, 2002, 38).

Различные интерпретации понятия речевого воздействия порождают различные вариации классификации видов речевого воздействия. Е.В. Шелестюк выделяет три основных вида – убеждение, внушение, побуждение – на основе критерия сферы воздействия.

Убеждение – «воздействие на сознание личности через обращение к ее собственному критическому суждению» (Шелестюк, 2014, 43). Оно основывается на логической системе доказательств, тезисов и выводов, возможно, в совокупности с эмоциональными средствами воздействия, не препятствующими рациональному мышлению. Типичными процедурами убеждения выступают определение, постулирование, обоснование, описание, экспликация, пояснение, доказательство, опровержение, толкование. Однако аргументация здесь рассматривается в широком смысле, как понятие более сложной сферы интеллектуально-речевой коммуникации. Аргументация направлена на достижение ожидаемого коммуникативного эффекта, она стремится «навязать» реципиенту значение истинности» (Шелестюк, 2014, 44). Таким образом, порождается манипулятивный вид аргументации, который характеризуется «игнорирование реальных интересов адресата и внедрением в его психику целей, желаний, намерений, отношений или установок, не имеющихся у него в момент осуществления речевого воздействия» (Шелестюк, 2014, 46).Особенностью такого воздействия является его мнимая апелляция к критическому мышлению, так что процедура манипулятивного убеждения формально схожа с истинным объективным рассуждением. Однако в первом случае реципиенту заведомо предоставляются аргументы таким способом, который предопределяет его выбор. В то время как при убеждении выбор принять или опровергнуть предложенную коммуникантом мысль остается за слушающим, «в манипуляции у адресата более пассивная роль, он не может противостоять манипуляции и становится ее жертвой» (Озюменко, 2018, 29). Не располагая достаточными сведениями о предмете речи или истинных намерениях адресанта, реципиент не способен распознать коммуникативные ловушки и рассматривает условия манипулятора как вполне приемлемые. Таким образом, убеждение – это эксплицитный тип воздействия, предоставляющее взвешенные аргументы, соответствующие объективной действительности, а также открытую форму интенции автора. Манипуляция направлена на скрытое влияние «на когнитивную и поведенческую деятельность адресата» «путем искусного использования определенных ресурсов языка» (Копнина, 2010, 25).

Под внушением Е.В. Шелестюк понимает такой тип воздействия, который препятствует сознательному восприятию и обработке информации. Объектом внушения выступает подсознание, которому навязываются определенные идеи или поведение. Внушение проявляется на различных языковых уровнях высказывания и осуществляется путем бессознательного присоединения мысли адресата к картине мира реципиента.

Побуждение рассматривается как стимулирование адресата к действию с помощью открытых методов воздействия как в мягкой допустимой форме, так и в жесткой с нарушением коммуникативных норм.

Л.М. Месропян выделяет такие виды речевого воздействия, как убеждение, манипуляция, агрессия и приказ, в то время как П.П. Лобас настаивает на следующей классификации: убеждение, манипуляция, приказ и обман. Большинство исследователей приходят к выводу, что разграничение убеждения и манипуляции основывается на критерии открытой/скрытой формы осуществления речевого воздействия. По мнению Е.Л. Доценко, «манипуляция – это вид психологического воздействия, при котором мастерство манипулятора используется для скрытого внедрения в психику адресата целей, желаний, намерений, отношений или установок, не совпадающих с теми, которые имеются у адресата в данный момент» (Доценко, 1997, 60). П.П. Лобас также отмечает, что действия манипулятора не поддаются контролю со стороны адресата, они производятся в обход его сознания. Скрытый характер реализации манипулятивного воздействия как один из центральных признаков его дифференциации рассматривают Л.М. Месропян, Е.В. Денисюк, Нефедова, О.Н. Быкова. В убеждении, напротив, мы обнаруживаем только те средства, которые поддаются контролю со стороны адресата. «Убедить кого-либо в чем-либо – значит добиться с помощью логического обоснования предлагаемого суждения согласия индивида или группы с определенной точкой зрения…» (Шерковин, 1973, 164).

Еще одним важным лингвистическим понятием является «агрессия», которая уже давно перестала рассматриваться исключительно с психологической точки зрения как воздействие, приводящее к ухудшению внутреннего психологического состояния человека и стало частью коммуникативной сферы.

Т.А. Воронцова предлагает рассматривать агрессию в рамках коммуникативно-дискурсивного подхода, в котором это языковое понятие трактуется как форма речевого поведения (Воронцова, 2006, 28). С позиции данного подхода речевое поведение представляется как «эмпирически, наблюдаемая мотивированная, намеренная, адресованная коммуникативная активность индивида в ситуации речевого взаимодействия, связанная с выбором и использованием речевых и языковых средств в соответствии с коммуникативной задачей» (Воронцова, 2006, 29). О.Н. Быкова определяет агрессию как «форму речевого поведения, нацеленного на оскорбление или преднамеренное причинение вреда человеку, группе людей, организации или обществу в целом» (Быкова, 1999). Ю.В. Щербинина утверждает, что речевая агрессия представляет собой «словесное выражение негативных чувств, эмоций, намерений в неприемлемой в данной речевой ситуации форме» (Щербинина, 2008, 15). Г.А. Копнина считает, что «речевая агрессия – это способ намеренного речевого воздействия на прямого или косвенного адресата с целью его дискредитации» (Копнина, 2010, 95) и даже квалифицирует агрессию как коммуникативную тактику, усматривая в ней совокупность продуманных ходов и приемов. Так или иначе, исследователи соглашаются с тем, что агрессия выступает в качестве модели организации речевого акта и речевого общения в целом.

Присутствие агрессии в аргументированном высказывании интенсифицирует его и приводит к проявлению коммуникативного давления, которое представляет собой «энергичное воздействие на кого-либо с целью понуждения, принуждения к чему-либо» (Ефремова, 2000). По мнению К.М. Шилихиной, «коммуникативное давление – обратная сторона убеждения» (Шилихина, 2000, 63). Однако в отличие от убеждения, которое является корректным воздействием, давление, оперирующее агрессивными языковыми средствами, нарушает установленные нормы коммуникативного поведения, выраженные максимами вежливости Дж. Лича, а именно максимами такта, великодушия, одобрения, скромности, согласия, симпатии.

Коммуникативное давление реализуется в речи средствами интенсификации различных языковых уровнях: лексического, морфологического, синтаксического. Как правило, при оказании давления происходит объединение разнохарактерных средств в рамках речевого акта.

Обратившись к произведению А. Иванова «Географ глобус пропил», основанного на превалировании диалогической речи характерной бытовому дискурсу, мы проанализировали несколько высказываний и выделили ключевые приемы реализации коммуникативного давления.

В ниже приведенном примере завуч школы открыто сопротивляется решению директора принять на работу человека, по ее мнению, несведущего в педагогической деятельности. Пытаясь убедить своего потенциального коллегу в его некомпетентности, она использует тактику намека.

— А вы представляете себе… э-э… Виктор Сергеевич, — губы ее брезгливо вздрогнули, — что такое работа учителя? Вы имеете понятие о психологии подростка? Вы сможете составить себе программу и планы индивидуальной работы? Вы умеете пользоваться методическими пособиями? Вы вообще представляете себе, что такое школа?

Однотипные по своей синтаксической организации вопросы в рамках приведенного контекста выполняют нехарактерную им функцию. Они используются вовсе не для получения новой информации, а для того, чтобы заставить собеседника задуматься о целесообразности своих намерений. Реализуя нетипичную для него функцию, вопрос акцентирует внимание адресата на предмете речи. Адресант при этом не ожидает ответа, а косвенно призывает оппонента дать ответ на заданные вопросы прежде всего самому себе, в чем и заключается тактика намека, действие которой усугубляется тактикой нагнетания. Данная тактика «строится за счет последовательности экспрессивных речевых актов ассертивного типа с интенцией порицания» (Мощева, 2017, 399). Риторические вопросы, не предполагающие участия второго коммуниканта в разговоре, при чрезмерном использовании могут превратиться из средства речевой выразительности в настоящее вербальное оружие. Они препятствуют смене коммуникативной роли, что приводит к доминированию одного из говорящих, в чем проявляется нарушение максимы количества и максимы такта. Кроме того, построенная по принципу анафоры речь (Вы имеете, Вы сможете составить, Вы умеете пользоваться) приобретает категоричный и бескомпромиссный характер. Широкое употребление профессиональной лексики (программа, планы индивидуальной работы, методические пособия) подавляет уверенность в себе собеседника и в конечном итоге отрицательно влияет на его психологическое состояние. Все данные приемы заряжают высказывание агрессией и слишком активно воздействуют на адресата. Своего апогея агрессия достигает в последнем предложении, которое с помощью лексемы вообще, носящей оттенок пренебрежения, резюмирует все вышесказанное.

В следующем примере интенсификация речевого поведения заключается в перенасыщении высказывания вопросительными и восклицательными предложениями.

А с тобой за эти пять лет я чего видела, кроме работы и коляски? Всю жизнь ты мне изломал! Чего ты мне дал, кроме своих прибауток и поговорочек? Дай мне сперва квартиру, машину и деньги — а потом я посмотрю, нужно это или нет! А хаять-то все горазды, у кого нет ни хрена!..

Прибегая к тактике обвинения, жена пытается продемонстрировать мужу неудовлетворенность своей жизнью и тем самым скорректировать его поведение. Интеррогативные предложения содержат в себе упрек. Такая несвойственная им коннотация связана со смещением первичной функции вопроса, что подразумевает под собой «транспонирование одной иллокутивной силы в другую» (Мощева, 2017, 313). В этом случае прагматическое значение становится шире семантического и несет дополнительную коннотативную окраску. Упрек, который нарушает максимы вежливости, придает ситуации агрессивный характер. Адресанту удается повысить напряженность ситуации, построив предложения по схожим синтаксическим моделям (я чего видела, кроме…, чего ты мне дал, кроме…), а также вследствие внедрения стилистического средства – гиперболы. Гиперболизация заключается в категорическом отрицании положительных ассоциаций относительно совместной жизни супругов с помощью предлога кроме (А с тобой за эти пять лет я чего видела, кроме работы и коляски? Чего ты мне дал, кроме своих прибауток и поговорочек?). Субъективно-личностная негативная оценка поведения адресата вербализуется также посредством морфологического приема, а именно использования уничижительного суффикса -чек, формирующего пренебрежительное отношение к оппоненту. Косвенный метод давления сменяется прямым, выраженным предложением в повелительном наклонении без каких-либо средств, смягчающих резкий тон императива, что несвойственно бытовому межличностному дискурсу и нарушает максимы вежливости. Подобное обращение приобретает агрессивный характер, который усиливается противопоставлением: сперва – потом.Фрустрационный речевой эффект достигает своей кульминации в последнем предложении, отмеченном употреблением стилистически сниженной (хаять) и обсценной лексикой (нет ни хрена). В процессе реализации тактики намека на негативную оценку продуцент речи не обращается с оскорблением непосредственно к собеседнику, но сам факт высказывания подобных мыслей в присутствии адресата причисляет его к тем, кто «горазд хаять» и не в состоянии позаботиться о собственной семье. Таким образом, этот небольшой отрывок текста представляет собой конгломерат морфологических, лексических и синтаксических средств прямой и косвенной формы реализации вербального давления, плотность и резко отрицательная окраска которых говорит о высокой степени интенсивности речевого воздействия.

Следующий текстовый отрывок представляет собой диалог между супругами, в котором жена прибегает к агрессивным речевым приемам с целью принудить мужа поправить их семейное благосостояние, в то время как муж пытается оправдать свое бездействие.

— Ну, квартира вроде бы есть… — робко пробормотал Служкин.

— Есть? — воскликнула Надя, разворачиваясь лицом к нему. — Эта конура, что ли? Да и она на твоих родителей записана!

— А я что сделаю?

— Ну сделай что-нибудь!

В ответ на неуверенный аргумент оппонента, адресант обрушивает на него ряд вопросов, которые номинально выполняют функцию уточнения, а на самом деле играют роль контраргумента. Эмоциональное высказывание сопровождается лексемой (конура), содержащей не только название предмета, но и его качественный признак, который несет в себе негативную коннотацию и, таким образом, усиливает общий отрицательный тон речи. Чрезмерная настойчивость заявлений адресанта появляется в восклицательных предложениях. Прямой способ давления реализуется в директивном типе высказывания (Ну сделай что-нибудь!), который в данной ситуации звучит как неуместный приказ, нарушающий общепринятые коммуникативные нормы. Негативное отношение к адресату также выражается через местоимение что-нибудь, направленное на преуменьшение его способностей.

Итак, речевое воздействие – это совокупность методов и приемов, направленных на корректировку мировоззрения и поведения адресата. Основными видами речевого воздействия, по нашему мнению, выступают убеждение, приказ и манипуляция, которые различаются по своей форме выражения, типу интенции, объекту, а также механизму функционирования. В качестве еще одного вида мы выделяем коммуникативное давление, которое представляет собойнекорректное воздействие, превышающее допустимую норму воздействия.

Список литературы:

1. Балахонская Л.В., Сергеева Е.В. Лингвистика речевого воздействия и манипулирования. М., 2016.
2. БыковаО. Н. Речевая (языковая, вербальная) агрессия // Материалы к энциклопедическому словарю «Культура русской речи» // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения. Вестник Российской риторической ассоциации. Красноярск, 1999. Вып. 1 (8).
3. Воронцова Т.А. Речевая агрессия: вторжение в коммуникативное пространство. Ижевск, 2006.
4. Доценко Е.Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. М., 1997.
5. Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. М.: Рус. яз., 2000. URL: https://www.efremova.info/.
6. Иванов А. Географ глобус пропил. Вагриус, 2003.
7. Иссерс О.С. Речевое воздействие в аспекте когнитивных категорий // Вестник Омского университета. 1999. Вып. 1.
8. Иссерс О.С. Стратегия речевой провокации в публичном диалоге // Русский язык в научном освещении. М., 2009. № 2 (18).
9. Копнина Г.А. Речевое манипулирование. М.: Флинта:Наука, 2010.
10. Леонтьев А.Н. Некоторые психологические вопросы воздействия на личность // Проблемы научного коммунизма. М., 1968. Вып. 2.
11. Лобас П.П.Лексические средства убеждения и манипулирования в политическом дискурсе (тропика, синонимика, топика): дис. … канд. филол. наук. Ростов-на-Дону, 2011.
12. МесропянЛ.М. Речевое агрессивное манипулирование в юрислингвистическом аспекте: дис. … канд. филол. наук. Ростов-на-Дону, 2014.
13. Мощева С.В.Интенциональность речевого поведения: система средств интенсификации (на материале коммерческого и некоммерческого рекламного дискурса): дис. … канд. филол. наук. Москва, 2017.
14. Озюменко В.И. Манипуляция общественным сознанием в средствах массовой информации как угроза национальной безопасности // Язык, культура и «мягкая сила». 2018.
15. Паршин П.Б. Речевое воздействие. URL: http://www.krugosvet.ru.
16. Сергеечева В. Приемы убеждений. Стратегия и тактика общения. СПб.: Питер, 2002.
17. Тарасов Е.Ф. Психологические и психолингвистические проблемы речевого воздействия // Речевое воздействие: психологические и психолингвистические проблемы. М.: Наука, 1986.
18. Шелестюк Е.В. Речевое воздействие. Онтология и методология воздействия. М., 2014.
19. Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовых информационных процессов. М.: Мысль, 1973.
20. Шилихина К.М. Коммуникативное давление в русской коммуникативной культуре // Проблема национальной идентичности в культуре и образовании России и Запада. Воронеж, 2000. Т.1.
21. Щербинина Ю.В. Вербальная агрессия. М.: ЛКИ, 2008.